В июньский день 1808 года в Спасо-Вифанской церкви заканчивалась обедня. Церковь была заполнена семинаристами, не уехавшими на вакации домой, монахами и богомольцами. Владыка Платон находился, по обыкновению, на клиросе, ожидая, когда запоют его любимые «Иже херувимы».
Вдруг он заметил, что перед северными вратами в алтарь стоит свеча – видно, причетник забыл её отодвинуть, а сейчас предстоял Великий вход. Платон сказал стоявшему рядом незнакомому священнику:
– Батюшка, отодвиньте-ка свечу!
Священник искоса посмотрел на старого духовного в выцветшей коричневой рясе (Платон в тот день пришёл без клобука и без панагии) и нехотя ответил:
– Не подобает. Я священник.
Тогда Платон сам взял свечу, пронёс её перед вышедшим диаконом, остановился в царских вратах, чтобы получить благословение служившего священника, и затем, проходя со свечой мимо нелюбезного иерея, поклонился ему и промолвил:
– А я – митрополит.
Случай этот развеселил его, и из храма Платон вышел в добром расположении духа. Хотелось посидеть на скамейке возле храма под сенью выросших лип и отцветающей сирени, но в лавре ждали дела. Окружённый толпою семинаристов, владыка медленно направился к своему домику, где уже ожидала его карета.
Владыка был одинок. Большинство родных умерло, истинных друзей осталось немного, и потому всю свою нежность и ласку старик изливал на семинаристов. Он разрешил создать для них театр, в котором юноши играли духовные трагедии и исторические пьесы. На деньги, пожертвованные молодой графиней Орловой-Чесменской, купили инструменты и образовался оркестр. Калачи, раздаваемые митрополитом на занятиях, оставались для воспитанников не столько лакомством, сколько наградою.
– Ну что, мой милый!.. – погладил Платон по головке маленького семинариста. Тот как-то на занятиях получил от владыки задачу: придумать какое-нибудь противопоставление. Выпалил: «Собака чем старее, тем злее, а наш архипастырь чем старее, тем добрее», – и, с опозданием сообразив неприличность сравнения, малиново покраснел. С тех пор он при встречах жался к владыке, но молчал.
– Ваше высокопреосвященство! – через головы обратился к нему троицкий семинарист. – Дозвольте просьбу представить!
– Срочное что? – повернулся Платон, припоминая, на каком курсе этот юноша. – Ну, отойдём.
Семинарист приблизился к нему с пожилым священником. Получив благословение митрополита, священник заговорил:
– Ваше высокопреосвященство, я протоиерей волоколамский Иоанн Фёдоров. Прошу милостивого вашего согласия на свадьбу дочери моей Аграфены с воспитанником Михайловым.