– На встречу с купечеством в Москве, где вы тоже изволили присутствовать, я пригласил желающих участвовать в упражнении, описанном ещё бароном Мюнхгаузеном, – вытягивании себя за волосы из того болота, где мы оказались. Получил более тысячи всевозможных прожектов, некоторые из них уже реализуются. Но среди них не было ничего от вас. Неинтересно или не согласны?
– Ваше величество, – по праву старшинства первое слово взял Павел, больше похожий в своем пенсне и с бородкой-клинышком на земского доктора, чем на могущественного финансиста, – мы очень внимательно слушали ваше эмоциональное выступление в Большом театре, но вы так негативно несколько раз отозвались о финансистах, что мы… Одним словом, мы подумали, что попали в опалу…
– Если мне не изменяет память, – император говорил с расстановкой, делая шаг на каждый второй слог и направляясь к стоящим гурьбой братьям, – я возмущался вывозом капитала и безбожным грабительским процентом, взимаемым с должников, – в глазах императора запрыгали чёртики. – Вас, как людей старой веры, должен возмущать любой ростовщический процент, не так ли?
– Ваше величество, – как молодой бычок, увидевший красную тряпку, пробурчал Владимир, самый дородный из всех братьев, напоминавший своей осанкой, бородой и густым низким голосом дьякона, – вера запрещает нам брать проценты со своих…
– Вот оно как, Владимир Палыч, – император шагнул вплотную к купцу и заглянул ему в глаза, заставив отшатнуться, – значит, вы, требуя равноправия для своей веры, тем не менее делите население России на своих и чужих? На наших и ненаших? На равноправных более или менее? Это вам Христос так сказал – насчет ростовщичества? Думаю, что вам стоит перечитать Евангелие от Матфея и Луки. Нет, я совсем не против классификации, и любой человек имеет право решать, кто ему родной, а кто посторонний. Но дело в том, что эти посторонние рядом с вами живут. Их разорение влияет на вас и, как минимум, заставляет нервничать, придумывать оправдания, судорожно листать Священное писание в поисках правильной ссылки. Мы уже говорили на купеческом собрании, что ростовщичество загоняет в нищету не только должника, но и всю страну за счет неконтролируемого роста необеспеченных долгов и неминуемо последующего вала банкротств с ликвидацией ещё вчера успешных предприятий, безработицей и вереницей личных трагедий, превращающих здоровых спокойных людей в нервных больных маргиналов.
Михаил Рябушинский покачал головой.
– Мы в принципе согласны с приведенными доводами, ваше величество! Можно сколько угодно обсуждать моральную сторону ростовщичества, но против цифр не пойдёшь. И понимаем, что проценты, взимаемые сверх реально существующей денежной массы, делают общий долг принципиально не-отдаваемым, а значит – системно конфликтным. Но мы работаем так, как умеем. Нам никто никогда не предлагал и не разрешал ничего другого.