Дело двигалось к ночи, и в коморке становилось все темнее. Остаток работы Юминия доделывала уже при свече. Очевидно, медлить с жертвой никто не собирался. Дорисовав последнюю чешуйку на спине, ведьма удовлетворенно хмыкнула:
– Ему понравится!
Аэлиша благоразумно промолчала и быстренько одела то, что протянула ей старуха. К сожалению, в тряпке под спину было отказано, но зато ей выдали очень неплохую накидку с капюшоном и вполне сносные туфельки, сделанные из мягчайшего опойка* и украшенные вышивкой и бисером.
Оставшись довольной видом жертвы, ведьма подтолкнула Аэлишу к выходу. У входа лениво шевелилась толпа. Было уже совсем темно и люди стояли с факелами. Любопытные и местами жадные взгляды прошлись по закутанной до самого подбородка фигуре жертвы. Похоже, кроме дождя народ был серьезно настроен на развлечение. Все-таки жертву богу приносили в Ламорне не каждый день, и ради этого зрелища многие согласны были рискнуть войти в забытый Храм.
К вящему облегчению Аэлиши, никого из ее семейки не было видно поблизости. Словно угадав ее мысли, Юминия прошелестела:
– В доме заперлись, никак донос в церковь придумывают. Ничего, не рискнут…
Люди окружили ведьму и жертву, и в торжественном молчании процессия направилась к храму. На Аэлишу то и дело бросали изучающие взгляды, но никто не пытался заговорить. Девушка тоже помалкивала. В голове царил сумбур. Еще несколько дней назад она этой же дорогой бежала за водой, и вот ее, умытую и разодетую, ведут в Храм Шейссаха. Аэлиша даже тихонько ущипнула себя, чтоб еще раз убедиться, что происходящее не мираж, навеянный жарой. Тропинка становилась все уже, и люди вытянулись в длинную шеренгу. Огненная змея неторопливо ползла к оврагу. Аэлиша и оглянуться не успела, как дорогие туфли ее погрузились в прохладную воду источника. Но, похоже, замочить ноги пришлось лишь ей и Юминии. Остальные же спасались от воды и возможных укусов высокими сапогами.
Свет факелов выхватил из ночной тьмы статуи стражей. Аэлиша проводила их задумчивым взглядом и повернула голову в сторону входа. От предвкушения заныло под ложечкой – никогда девушка не была внутри. Отваги хватало лишь на десяток робких шагов вниз по устланной землей и корнями лестнице. Люди замедлились, но движение не прекратилось. Пара мгновений, и Аэлиша очутилась внутри. Отблески факелов плясали на старых каменных стенах, украшенных барельефами, посвященными подвигам Божественного Змея. Позабыв об участи жертвы, Аэлиша жадно впивалась взглядом в полуразрушенные картины, но рассмотреть как следует все равно не могла.