Из сказанного выше можно сделать обоснованный вывод, что разгром внешней разведки незадолго до начала Второй мировой войны нанес серьезный урон государственной безопасности нашей страны. После отстранения Ежова от должности наркома внутренних дел в НКВД была направлена специальная проверочная комиссия из ЦК ВКП(б). Она была призвана выяснить, как разоблачаются «изменники и авантюристы», проникшие во внешнюю разведку и «обманывавшие партию и государство». Каждый сотрудник разведки подлежал тщательной проверке. Члены комиссии во главе с новым начальником разведки В. Г. Деканозовым интересовались в первую очередь связями сотрудников с троцкистами и другими «врагами народа».
В июле 1938 года торговое судно, на котором Павел Судоплатов благополучно отбыл из Западной Европы, ошвартовалось в ленинградском порту. В тот же день ночным поездом он выехал в Москву. На Ленинградском вокзале столицы Судоплатова встречали только что назначенный начальником Иностранного отдела Зельман Пассов, заместитель начальника ИНО, старший товарищ и учитель Павла Сергей Шпигельглаз и Эмма Карловна.
На следующий день Павел Судоплатов вместе с Пассовым был вызван к новому начальнику Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД Лаврентию Берии, которому подчинялась внешняя разведка и который являлся первым заместителем Н. И. Ежова. Павел Анатольевич вспоминал: «Моя первая встреча с Берией продолжалась, кажется, около четырех часов. Все это время Пассов хранил молчание. Берия задавал мне вопрос за вопросом, желая знать обо всех деталях операции против Коновальца и об ОУН с начала ее деятельности.
Спустя час Берия распорядился, чтобы Пассов принес папку с литерным делом “Ставка”, где были зафиксированы все детали этой операции. Из вопросов Берии мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопросы для того, чтобы лучше понять, каким образом я смог вписаться в западную жизнь…
Одет он был, помнится, в весьма скромный костюм. Мне показалось странным, что он без галстука, а рукава рубашки, кстати довольно хорошего качества, закатаны. Это обстоятельство заставило меня почувствовать некоторую неловкость, так как на мне был прекрасно сшитый костюм: во время своего краткого пребывания в Париже я заказал три модных костюма, пальто, а также несколько рубашек и галстуков. Портной снял мерку, а за вещами зашел Агаянц и отослал их в Москву дипломатической почтой.
Берия хорошо говорил по-русски с небольшим грузинским акцентом и по отношению ко мне вел себя предельно вежливо. Однако ему не удалось остаться невозмутимым на протяжении всей нашей беседы. Так, Берия пришел в сильное возбуждение, когда я рассказывал, какие приводил аргументы Коновальцу, чтобы отговорить его от проведения ОУН террористических актов против представителей советской власти на Украине».