Я прошу главу уточнить — что он имеет в виду под «учудит»? — и глава, к моему глубочайшему изумлению, говорит, что оживший Лебеженинов или нападет на кого-нибудь, или укусит, или захочет вернуться в семью, или будет требовать правосудия, заявившись в прокуратуру с жалобой, а скорее всего — Лебеженинов сделает все и сразу, да еще раздует вокруг себя скандал.
— Ведь, — продолжает глава, — от Лебеженинова, когда он был еще жив, всего можно было ожидать, а уж теперь, когда он переродился, он представляет самую настоящую угрозу, угрозу порядку, устоявшемуся порядку.
Мне нравятся слова про угрозу порядку. Где-то, от кого-то я их уже слышал, причем совсем недавно, а глава продолжает — он говорит, что внимание к происходящему в городке привлечено еще и потому, что отсюда вышли многие знаменитые люди, и теперешний вице-губернатор, который для главы все равно что старший друг, и премьер-министр, который — глава придвигается ко мне, лицо его каменеет, глаза голубеют еще больше, щеки бледнеют — который будет президентом, и в этом сомнений нет и быть не может, а наш премьер-министр для главы — старший брат, который, став президентом, перевоплотится в отца.
Некоторое время мы молчим. Я впечатлен пронизанной подлинным, натуральным психоаналитическим духом конструкцией. Старший брат, перевопло-щающийся в отца! Это очень интересно, Иосиф, его старшие братья, Иаков, сын Исаака, сам младший брат, державший старшего за пятку, тут, если постараться, многое можно притянуть для интерпретации происходящего в городке, даже Эдипа, сфинкса, Иокасту, здесь есть где развернуться, надо подкинуть это Тамковской, она обложится книгами, сядет с ногами в кресло, нацепит на кончик носа очки, будет делать выписки; Ольга, мы прожили вместе полторы недели, больше я выдержать не мог, а она предупреждала. У меня перед глазами картина «Иаков узнает одежды Иосифа». Академизм и лживость. А еще я вспоминаю бесконечные споры с Тамковской. Ее объятия. Ее стеснительность. Она всегда просила выключить свет, поплотнее задернуть шторы, не смотреть.
— Скажите, — спрашиваю я, — когда она уехала, вышла замуж за художника по фамилии Лебеженинов, родила ему детей, вы сильно переживали?
Глава некоторое время смотрит в пол. Играет желваками. Вдруг, совершенно по-детски, шмыгает носом и говорит, что да, да, переживал, даже — страдал, ведь она была у него первой, и он был первым у нее, но потом смирился, и жизнь пошла своим чередом, и сейчас он не может уехать с ней вместе — ему предначертано стать членом команды будущего губернатора, он пойдет дальше, и не бросит жену и детей, да и вдова Лебеженинова против, она считает, что безнравственно строить счастье на несчастье других.