Разговаривали они о бейсболе. Начинался первый сезон для «Близнецов из Миннесоты», год назад называвшихся «Вашингтонскими сенаторами». Имена Хармона Киллебрю, Боба Эллисона и Джима Лемона были у всех на устах.
— Ты что скажешь, Фрэнки? — обратился ко мне Дойл. — Думаешь, у Миннесоты будет приличная бейсбольная команда?
Вопрос Дойла меня озадачил — немногие взрослые интересовались моим мнением. Я попытался ответить как можно вдумчивее.
— Да. Запасные питчеры у них слабоваты, зато бэттеры сильные.
— Это точно, — сказал Дойл. — Гас говорит, что ты сам хороший бейсболист.
— Вполне себе, — ответил я. — Довольно неплохой бэттер.
— Играешь в команде?
— Нет. Только дворовые игры на Равнинах.
— Хочешь стать бейсболистом, когда вырастешь?
— Навряд ли.
— А кем? Проповедником, как твой папаша?
Сказав это, он засмеялся — как будто быть священником забавно.
— Его отец хороший человек и отличный проповедник.
— А фейерверков боится, — ухмыльнулся Дойл.
Я удивился: откуда он узнал, но, взглянув на Гаса, сразу все понял.
— Это из-за войны, — сказал Гас. — У многих такое бывает.
— Но не у нас с тобой, — ответил Дойл.
— Все люди разные.
Дойл отхлебнул пива и заключил:
— У некоторых просто кишка тонка.
— Не у Капитана, — сказал Гас, и в его голосе послышалась злость.
Дойл уловил это и ухмыльнулся.
— Ты до сих пор зовешь его Капитаном. Почему?
— Таким я узнал его впервые. Отличный был офицер.
— Да? — Дойл хитровато подмигнул. — Я слышал, он малость тронулся.
Гас взглянул на меня и сказал:
— Ты слушаешь чересчур много сплетен, Дойл.
Тот усмехнулся.
— Возможно, но благодаря им я многое знаю, Гас. Ведь я многое знаю.
Гас перевел разговор на политику, они принялись обсуждать Кеннеди, а я стал думать о фейерверках, лежавших в кульках, и особенно о большой петарде М-80 — той, что предназначалась мне. Вдруг я услышал, что разговор вертится вокруг предмета, имеющего ко мне самое прямое отношение.
— Я несколько раз видел его на Равнинах, — говорил Гас. — Просто интересно, кто он такой.
— Его зовут Уоррен Редстоун, — ответил Дойл. — Как только он появился в городе, шеф велел глаз с него не спускать. Бывалый смутьян. Много лет назад он подбивал здешних сиу поднять восстание. Нарвался на неприятности с федералами и смылся. Шеф связался с ФБР, но, думаю, им он теперь уже неинтересен. На его счету много всяких мелких провинностей, но ничего серьезного он не совершил. Остановился он у племянницы и ее мужа, О’Кифов. Во время дежурства я регулярно объезжаю Равнины, чтобы напомнить ему о себе.
— Так вот почему я постоянно тебя вижу по соседству, — усмехнулся Гас. — Я готов был поклясться, что это из-за Эдны Суини.