— Кровавый король? — Блез ухмыляется.
— Кр-р-ровавый! — тут же гордо вторит пернатый.
— А чего ты хотел? — Тритон разводит руками. — Теллонцев в моей команде как грязи, проворные черти.
Адан заинтересовано наклоняет голову и стучит пальцем по решетке, чтобы привлечь внимание взявшегося за чистку перьев попугая, но замечает лицо сидящего напротив рыцаря.
— Не дуйся как маленькая девочка, сир, — он выпрямляется, оставляя птицу в покое. — Любой ферранец имеет право ненавидеть твоего императора. Или папка твой с ним особо близок? Я гляжу, и сынков одинаково назвали.
— Принц Рихард, а не Ричард, — поправляет тот, отрывая взгляд от клетки.
— Один хер, — не сдается теллонец.
— Так вы не боитесь нам помочь? — перебивает их Коннор, почуяв в воздухе зачинающуюся перебранку.
— Парень, — островитянин демонстрирует в улыбке зубы, — если бы я боялся всего подряд, я бы не сидел здесь перед тобой. Ну а ежели тебя волнует мое отношение к этому ублюдку, — он кивает в сторону Блеза, — то ему я доверяю, пожалуй, поболе, чем большинству из тех, кто там внизу собрался. Пусть теперь он вместе со всей Триадой и ходит на поводу у Мавра, мне хорошо известно, что в свое время у Двурукого не было человека преданнее.
Солнце скрывается за горизонтом, напоследок окрасив небо красным заревом, и Тритон подтягивает к себе стоящую на столе масляную лампу, чтобы зажечь ее.
— Кто этот Двурукий? — Ричард придвигается ближе.
— Прежний Вершина, — уже с совершенно иной интонацией вместо пирата отвечает Блез, сквозь перчатку потирая треугольную татуировку на правой ладони.
— Славный был парень, — Тритон приглаживает курчавую бороду. — Острее на язык и наглее даже этого, но посмышленее большинства из всех кого я только знал. Он в свое время и решился первым пойти с пиратами на мировую. Адан с Беспалым дружбу задолго до этого водил, а как тот вошел в совет, Двурукий и взялся за дело — отправил этого засранца сюда заместо парламентера, потому как за другого Беспалый впрягаться и не подумал бы. Сам он был за перемирие, да и я к нему сразу присоединился, а трое других все артачились. Три века, говорили, пираты ушлепков на дух не переносили, а тут мы им заливать станем, что теперь мол мириться с ними следует. Боялись все, что за такое всех нас впятером акулам и скормят.
— И что, так и стояли на своем? — Коннор переводит взгляд с пирата на удивительно притихшего и задумчивого наемника.
— Один уж почти согласился, да тут Мавр решился своей палицей Двурукому грудину подправить, — Тритон почесывает в бритом затылке. — Ну а сам он мир с Траносом на хере своем вертел. Эй, Адан!