— Почему вас так давно не видать за преферансом в Коммерческом клубе? — спросили однажды нижегородцы популярного в городе мирового судью 6-го участка К. Е. Ромашова.
— Знаете, — отвечал тот, — у меня не хватает времени. Я сижу дни и ночи, разбирая жалобы сормовских рабочих на их анонимных хозяев — акционеров общества «Сормово», а у меня таких жалоб имеется на сегодняшний день, кроме дел, уже решенных ранее, не менее двухсот пятидесяти.
Мировой судья не преувеличивал. Действительно, за 1901, 1902 и 1903 годы сотни обобранных сормовичей взыскивали через суд недоданные заводоуправлением, но бесспорно причитавшиеся им деньги за сверхурочные работы и работу в праздничные дни.
Почин таким искам сделал кочегар Евгений Щедров. Он работал на заводе О-ва «Сормово» с 20 апреля 1897 года по 8 мая 1901 года, когда был с завода уволен, причем о-во «Сормово» не заплатило ему за работу в воскресные и праздничные дни.
Истец объяснил на суде, что он, будучи кочегаром на месячном жаловании в 20 рублей, зарабатывал по 75 копеек в день, при 26 рабочих днях в месяц. За работу в праздничные дни ему, согласно заводским «Правилам внутреннего распорядка», причиталось получать в полуторном размере, то есть по 1 рублю 12,5 коп. за каждый праздничный день. За время службы на заводе он отработал 210 воскресений и 108 праздничных дней. Щедров недополучил с завода всего 357 рублей 25 копеек.
Объяснения рабочего Щедрова подтверждались многочисленными свидетелями, и дело казалось совершенно бесспорным. Но заводский юрисконсульт Базилинский, соблюдая интерес хозяев-акционеров, из кожи вон лез, стараясь его запутать. Правда, он не смог лишить кочегара денег, заработанных им тяжелым трудом, но сумел, перенося дело из инстанции в инстанцию, оттянуть окончательное решение более чем на два года. Лишь в марте 1903 года, после постановления правительствующего Сената, Евгений Щедров получил, наконец, свои 357 рублей с прибавкой 4 рублей на судебные издержки и 20 рублей на уплату адвокату.
Шесть дней в неделю сормович напрягал мускулы в цехе или мастерской, с нетерпением ожидая покоя для рук и мозга. Воскресный отдых был почти единственным светлым пятном в жизни рабочего-металлиста. Воспоминаниями о воскресном дне сормович тешил и подбадривал себя всю следующую неделю.
Спору нет, некоторая часть рабочих, преимущественно — пришлый элемент, отдавали свой досуг посещению тридцати местных трактиров, игорных притонов и шалманов. Но не это определяло в первые годы XX века жизнь Сормова в праздничные дни. Не особенно влекли и две сормовские церкви, да и мало их было на 28 тысяч жителей. Размашистое веселье на улицах — вот что определяло лицо отдыхавшего в нерабочий день заводского села.