Независимо друг от друга они обратились к президенту Франклину Рузвельту и премьер-министру Уинстону Черчиллю. Их предложение было таково: Запад должен как можно быстрее сообщить Кремлю о существовании «Манхэттенского проекта». Только так можно будет предотвратить, что первый американский ядерный заряд «даст старт гонке по производству этого оружия между Соединенными Штатами и Россией», как писал Сцилард в Белый Дом.
Эти пророчества атомной гонки вооружений натыкались, однако, в западных правительствах на глухие уши. Один на один Рузвельт даже выразил Бору свою симпатию к идее международного атомного контроля, но на самом деле законы политики силы были сильнее. Все эксперты предсказывали, что Советы в ближайшие годы создадут свою бомбу, но Западу атомный козырь был нужен именно сейчас, во время обсуждения послевоенного устройства в Европе и на Дальнем Востоке. На личной аудиенцию у Уинстона Черчилля, Бору пришлось столкнуться с грубым отказом. «Мы все время говорили на разных языках», — лаконично отметил после встречи ученый.
В Лос-Аламосе, где, несмотря на военную охрану, царил демократический климат, теперь с жаром обсуждались вопросы мировой политики. Большинство атомных гениев было на стороне Борна и Сциларда. Лишь Клаус Фукс, как всегда, держался подальше от политических дебатов. Он действовал. То, что его коллеги думали так же, как он тайно действовал, он в душе воспринимал, как подтверждение правильности своего пути. Если бы к Сциларду и Бору в Вашингтоне прислушались, и американское правительство пошло бы на передачу тайны атомной бомбы и советскому союзнику, то, видимо, никогда не всплыло бы на свет и дело Клауса Фукса.
Оппенгеймер был абсолютно убежден, что урановая бомбы сработает — настолько убежден, что отказался от теста этого типа. Единственный экземпляр, который смогли произвести из скудных продуктов фабрик в Ок-Ридже, должен был без испытания отправиться в Японию. Но так как никто не знал, сработает ли и сложная плутониевая бомба, ученые подготовили в пустыне Аламогордо в ста километрах от Лос-Аламоса испытательный полигон для взрыва «Троицы».
16 июля 1945 года, когда в земную атмосферу поднялся первый ядерный огненный шар, а Гарри С. Трумэн напряженно ждал в Потсдаме сообщений о «Троице», из Сан-Франциско, пройдя в раннем густом тумане под мостом «Золотые ворота», в открытое море вышел тяжелый крейсер американских ВМС «Индианаполис». Его задачей было доставить 9000 км западнее на Тиниан. один из Марианских островов и самую большую авиабазу американских бомбардировщиков в Тихом океане — цилиндр высотой в 60 см. Даже капитан не знал, что внутри свинцового цилиндра находился ядерный заряд из урана-235 для бомбы, предназначенной для Хиросимы.