Разве плохо, что жена с ним откровенна, рассказывает обо всем, что с ней происходит, и Санька чувствует себя с Викой не только старше и самостоятельнее, а как бы несет за нее ответственность. Ему такое положение дел нравилось. Он чувствовал себя главой семьи, любимым мужем, хорошим хозяином… Этак можно все испортить своими руками! Что же такое она пытается ему сказать? Или не сказать?
Попробуем разобраться сами. Что-то должно лежать на виду, а он из-за своих заморочек не обратил внимания. Вот: в коридоре лежат какие-то пакеты…
Санька и спросил, чтобы подать жене пример откровенности. Мол, пусть она не заходит издалека и не придумывает для своего сообщения какие-то особые слова. Разве они до сих пор не были друг другу самыми близкими людьми?
— А что у нас в коридоре валяется? Я вроде видел пакеты…
— Твой тесть приезжал, — смущенно хохотнула Вика.
Санька посуровел, мигом забыв о том, что он собирался применить всю возможную дипломатию, чтобы с женой вновь не поссориться. Она никогда прежде не говорила о своем отце — «тесть». Еще одна подозрительная деталь.
— Я имею в виду, кроме тестя, — сурово напомнил Санька; он знал, такой тон действует безошибочно, если Вика хоть в чем-то провинилась, она тут же расколется.
И Вика заговорила торопливо, боясь, что он ее перебьет и она не успеет объяснить, как важно то, что с ней случилось:
— Сань, помнишь, на днях мы с тобой говорили насчет того, чтобы завести дворовую собачку. Ты не возражал.
— Ты купила собаку? — удивился он. Ну как понять этих женщин? Приобретать собаку в тот момент, когда едва не развалилась семья.
— Не купила. Этот пес… он просто приблудился. Ни с того ни с сего пошел за мной… Такой, знаешь, несчастный, растерянный…
— Где он?
— Я закрыла его в загородке, в курятнике.
Закрыла собаку в курятнике? То-то он загнал машину во двор и ничего непривычного не заметил.
— Пойдем, вместе посмотрим.
— Поешь сначала, — попробовала уговорить Вика; ей не хотелось рисковать, устраивать «сюрприз» голодному мужу. Бабушка всегда говорила: «Если хочешь чего-нибудь добиться от мужчины, сначала покорми его!»
Но Санька уже закусил удила:
— Потом поем.
— Да что там смотреть, успеешь еще…
Значит, смотреть нужно было непременно. И немедленно.
Санька не признавался в том жене, но он почти с первых дней совместной жизни — точнее, с тех пор, как понял, что ее ангел-хранитель, весьма медлительный и рассеянный, как сама Виктория, поддерживал свою подопечную лишь в самый последний момент, да и то не всегда — беспокоился за нее. Был настороже. Бдел, стараясь подоспеть вовремя.