Но надо будет сговориться, что отвечать, когда Хаук начнет расспрашивать по-настоящему. Пока ему было не до того, он занят женой, но когда-нибудь это время настанет. Потому непременно нужно будет подумать. Чуть позже.
Эрик зевнул, едва не вывихнув челюсть: поспать сегодня не удалось, провозился до утра с роженицей. Почему-то роды чаще начинаются под вечер, а то и глубокой ночью, и эти были не исключением. В перипетиях последних часов усталость почти не чувствовалась, но стоило сесть и расслабиться, как тут же начали закрываться глаза.
Он глянул на солнце — только-только к полудню дело идет. Значит, надо встать, бросить вещи там, где ему скажут, а потом найти себе дело. В походных лагерях для каждого есть дело, несмотря на слуг.
— Давай я тебя сменю, иди, устройся пока, — сказал Эрик. — И отдохни.
— Я-то ночью спала, — улыбнулась она. — Подожду, на случай, если Аделе станет хуже.
Эрик кивнул.
— Тогда и я с тобой подожду.
Солнце пригревало — куда там лету в Белокамне! Он растянулся прямо на траве, подложив под голову мешок с вещами. Закрыл глаза. Шевелиться не хотелось. Думать о плохом тоже. Может быть, все обойдется: ожоги ограничатся кожей, волдыри затянут, не прилагая особых усилий.
Ингрид потрепала его по волосам.
— В самом деле, иди поспи.
— Нет, — протянул Эрик, не открывая глаз. — Не хочу никуда идти. Тут хорошо: солнышко светит, ветерок дует, ты сидишь…
Он бы с куда большим удовольствием пристроил голову не на мешке, а у нее на коленях и дремал, пока тонкие пальцы бездумно перебирают ему волосы. Но если он устроится так, благородных удар хватит, а их люди сочтут Ингрид шлюхой и попытаются добыть благосклонность. Она, конечно, быстро и доходчиво объяснит самым настырным, в чем их ошибка, но возмездие будет чересчур необратимым. Так что не стоит дразнить остальных…
Но едва он устроился по-настоящему удобно и задремал, из шатра закричал Хаук, зовя Ингрид.
Ингрид поднялась — вроде бы не торопясь, но удивительно быстро. Исчезла за пологом. Эрик сел, навострив уши, сон разом слетел. Похоже, случилось именно то, чего он опасался. Что за дурной у него язык, что ни скажет, так непременно накаркает? Одно время он даже зарекался озвучивать любые сомнения — но и это не помогло. Как подумаешь о какой-нибудь гадости, так она непременно случится. Вот и сейчас…
Ничего, Ингрид должна справиться. Но ее голос, донесшийся из палатки, Эрику не понравился. Кто-то, кто ее не знает, сказал бы, что девушка говорила спокойно и уверенно. Но за годы, проведенные вместе, Эрик научился различать, когда она в самом деле безмятежна, а когда только делает вид. Ингрид будет сохранять спокойствие даже на эшафоте, это у него самого все по лицу можно прочитать с полувзгляда. Но, судя по тону, ей очень не нравилось то, что она увидела в палатке. И еще она не была уверена, что сможет с этим совладать.