— Луис Розен, — констатировал он. — В моей ванной.
— Я уже ухожу.
— Соседка позвонила мне в офис, она видела, как ты вышел из машины и вошел в дом в мое отсутствие.
— Следите. — Честно говоря, я не очень удивился. — Они по-всюду, куда бы я ни пошел.
Я продолжал стоять, засунув руки в карманы и глядя на многоцветье на стене.
— Просто соседка подумала, что мне надо знать. Я так и думал, что это ты. — Он посмотрел на мой чемодан и вещи, которые я собрал. — Ты на самом деле псих! Ты же, должно быть. только приехал из Сиэтла — когда, кстати, ты приехал? Наверное, не раньше сегодняшнего утра. И снова куда-то собрался.
— Мне надо ехать, Мори, — сказал я. — Закон требует.
Он продолжал смотреть, челюсть медленно отвисала, затем вдруг понял и вспыхнул.
— Прости, Луис, — сказал он, — за то, что назвал тебя психом.
— Но это правда. Сегодня я проходил тест пословиц Бенджамина и еще другой, с блоками. И там, и там провалился. Комиссия уже заседала по моему поводу.
Мори стоял, потирая челюсть.
— А кто тебя сдал? — спросил он.
— Отец и Честер.
— Черт побери! Твои родственники!
— Они спасали меня от паранойи. Послушай, Мори, — я заглянул ему в лицо, — ты не знаешь, где она?
— Честное слово, Луис, если б знал, я бы сказал тебе. Именно потому что у тебя все так сложилось.
— Знаешь, куда меня отправляют на лечение?
— В Канзас-Сити?
Я кивнул.
— Может, ты ее там увидишь. Вполне возможно, что чиновники Бюро снова отправили ее туда, а мне сообщить забыли.
— Да, так бывает.
Он подошел поближе, похлопал меня по спине.
— Удачи тебе, сукин ты сын! Я знаю, ты выкарабкаешься. У тебя ведь, полагаю, шизофрения и ничего больше?
— Шизофрения по типу Magna Mater. — Я полез в карман, достал плитку и показал Мори. — Чтобы помнить ее. Надеюсь, ты не возражаешь? Это ведь твой дом и твоя мозаика, в конце концов.
— Забирай. Забирай всю рыбку, или сосок, если хочешь. — Он обернулся к русалке. — Я не шучу, Луис. Мы сейчас отковыряем этот розовый сосок, и ты сможешь везде носить его с собой, хорошо?
— Отлично.
Мы стояли, глядя друг на друга.
— Скажи, каково это — иметь шизофрению? — спросил он.
— Плохо, Мори. Очень, очень плохо.
— Прис то же самое всегда говорила. Она была ужасно рада избавиться от нее.
— Эта поездка в Сиэтл, все из-за нее. То, что они называют кататоническим возбуждением… Знаешь, это ощущение безотлагательности, будто ты должен что-то делать немедленно. И, как правило, оказывается, что все неправильно. Твои действия ничего не дают, и ты понимаешь это и впадаешь в панику, а потом тебя накрывает настоящий психоз. Я слышал голоса и видел… — тут я прервался.