— Так-так-так, — сказал себе Дэнджерфилд, прочитав про клапан привратника и его спазмы. — Ребята, — пробормотал он, — у меня тут какая-то забавная боль появилась, скорее всего, переел накануне… думаю, все, что мне требуется, так это хорошая таблеточка, согласны? — Он на мгновение оторвался от микрофона и выключил магнитофон. — Помните те старые лозунги? — продолжал Дэнджерфилд, обращаясь к своей погруженной во тьму, невидимой аудитории. — Ну, еще довоенные… постойте, как же там? Бомб мы делаем все больше, но нравится нам это все меньше. Что-то вроде этого, — он усмехнулся. — Что, не нравится термоядерная война? Эй, там, в Нью-Йорке, слышите меня? Давайте-ка все, кто меня слышит, все шестьдесят пять человек, быстренько зажгите-ка спички, чтобы я мог вас видеть.
Тут в наушниках раздался громкий сигнал:
— Дэнджерфилд, это дирекция нью-йоркского порта. Не скажете ли, какая нас ждет погода?
— О, — сказал Дэнджерфилд, — вас ждет прекрасная погода. Можете смело выходить в море на этих своих утлых лодчонках и спокойно ловить радиоактивную рыбешку. Беспокоиться абсолютно не о чем.
Послышался другой, более слабый голос:
— Мистер Дэнджерфилд, а не будете ли вы столь добры поставить что-нибудь из классического репертуара. Особенно хотелось бы послушать «Холодная ручонка, надо вам ее согреть» из «Богемы».
— Ха, да это я и сам мог бы вам спеть, — сказал Дэнджерфилд и, напевая в микрофон, полез за нужной пленкой.
В тот вечер, вернувшись в Болинас, Элдон дал дочке первую таблетку антибиотика, а потом отвел жену в сторону.
— Слушай, у них там, в Уэст-Марино, есть первоклассный умелец, о котором они предпочитают помалкивать. А ведь это всего в двадцати милях отсюда. Думаю, мы должны послать туда людей, похитить его и привезти сюда, к нам. — Помолчав, он добавил: — Он калека, безрукий и безногий, но видела бы ты, какой он себе отгрохал мобиль! Ни один из тех умельцев, что у нас были, не сумел бы сделать ничего даже отдаленно похожего. — Снова натянув шерстяную куртку, он подошел к дверям комнаты. — Схожу, попробую убедить Комитет проголосовать за это.
— Но ведь закон запрещает селиться у нас людям с отклонениями, — возразила Патрисия. — А председателем Комитета в этом месяце является миссис Уоллес. Сам же знаешь, как она относится ко всяким там мутантам. Она ни за что не позволит еще одному калеке приехать и поселиться у нас. У нас их и так уже четверо, да и то она постоянно жалуется.
— Наш закон касается только мутантов, которые могут стать финансовой обузой для общины, — возразил Блейн. — Уж кому и знать, как не мне. Ведь я сам участвовал в составлении проекта. Хоппи Харрингтон обузой точно не будет, напротив, он станет выгоднейшим приобретением. Таким образом, действие закона на него не распространяется. Я выступлю против миссис Уоллес и постараюсь добиться своего. Я наверняка смогу получить официальное разрешение, а насчет самого похищения я уже продумал все до мелочей. Они пригласили нас послушать спутник. Мы приедем к ним в гости, но не только для того, чтобы послушать Дэнджерфилда. Пока они будут сидеть, развесив уши, мы умыкнем Хоппи. Мы выведем из строя его мобиль и перевезем сюда так быстро, что они и глазом моргнуть не успеют. Что с воза упало, то пропало. А наша полиция, в случае чего, нас защитит.