Там можно было видеть переломленные копья и сокрушенные луки, поэтому нельзя было уверенно опознавать святые тела павших. И было великое смятение и паника среди поверженных обеих сторон. Те, что остались живы, в растерянности рассеялись по горной равнине [меж] неприступных ущелий. Но когда встречались, они вновь разили друг друга. И до самого захода солнца непрерывно продолжалось это горькое дело.
Цветущие поля — пора была весенняя — оказались залиты обильными потоками крови… Не было стороны, которая победила, и стороны, которая понесла поражение: доблестные выступили против доблестных, и потерпели поражение обе стороны.
Но так как в великом сражении пал спарапет Армении, то не оказалось там верховного вождя, вокруг которого собрались бы отряды уцелевших. Хотя оставшиеся в живых по сравнению с теми, кто погиб, составляли большинство, но они рассеялись и рассыпались в разные стороны.
…Двести восемьдесят семь мучеников с девятью великими нахарарами там же на месте скончались. И из царского дома, и дома Арцруни, и из каждого нахарарского дома, кроме этих двухсот восьмидесяти семи, [пали] еще семьсот сорок мужей, и в тот день в этом великом сражении каждый вписал свое имя в книгу жизни. А всех вместе будет тысяча тридцать шесть.
А на стороне отступников и язычников пало в тот день три тысячи пятьсот сорок четыре мужа. Из них девять мужей были из наиболее знатных, вследствие чего Мушкан Нисалавурт был чрезвычайно удручен. Когда же в особенности он увидел несметные потери своего полка — втрое против войска армян, то рухнула мощь его и он не мог прийти в себя и собраться с мыслями. Ибо сражение кончилось не так, как он предполагал. Когда же он приглядывался и видел множество павших с его стороны, и подсчитывал их и находил такое превышение числа своих павших над [количеством павших] из полка армян, тем более когда это касалось замечательных мужей, которых самолично и поименно знал сам царь, — сей муж впадал в великую тревогу за самого себя. Правдиво описать и показать положение дел [ему было страшно] — он боялся царя, с другой стороны, и скрыть не мог, ибо не смог бы промолчать о столь великой битве.
Егише (Елише). О Вардане и войне армянской. IV–V
Сражение войск Там-Хосрова с византийцами
у стен Теллы (июль 581 года)
Наконец осмелился один слепой марзбан персидский, который, надеясь на свое войско, гордый и славный своей храбростью, сказал царю: «Не уступай ромеям, не заключай с ними мира. Я тотчас отправлюсь, всех уничтожу, захвачу все их области и проведу в Антиохии зиму»… Этот марзбан, имя которого было Там-Хосров, собрал войска и выступил против Теллы-Маузалат, в которой были великие стратилаты и военачальники, достиг и осадил город. Стратилаты вышли ему навстречу, особенно же муж сильный и боеспособный, по имени Константин. За день до этого он схватил мужа, одного из их шпионов, и выспросил его: каков собой Там-Хосров, в каком именно месте войска он едет и находится. Когда он это узнал, он вышел на бой с той именно стороны и увидал марзбана среди войска. Он разогнался и с силой проник в середину персидского войска, направился против Там-Хосрова, поразил его копьем, свернул и сбросил его с лошади, повернул копье, ударил и проткнул его. Но персы окружили и убили там и самого Константина, мужа христиански верующего и боеспособного. Когда персы увидали, что убит тот, на которого они надеялись больше, чем на самого царя… и что их со всех сторон окружают ромейские войска, они начали отступать; их преследовали ромеи и арабы, уничтожили и поразили многих из них, как говорят, много тысяч человек. Так как мы не знаем этого достоверно и избегаем лжи, мы не можем указать этого с точностью. Все же известно, что многие из них пали. Также говорили, будто бы у них было убито трое других начальников и была посрамлена вся их гордость.