. Однако, несмотря ни на что император, отправив в дело часть войск (пять кораблей во главе с комитом Виктором), организовал ночью дерзкую, неожиданную для персов переправу через Тигр. Началась сеча. В ходе ожесточенного сражения, длившегося от рассвета до заката, Юлиан одержал верх над противником. Персы, теснимые римлянами, отошли в Ктесифон. Потери их составили 2500 человек
>{79}. Римляне якобы потеряли только 70 человек…
Саму персидскую столицу Юлиан брать не стал — на военном совете римское командование сочло осаду делом слишком хлопотным, да и рискованным, так как опасалось появления Шапура со свежими войсками, набранными на востоке державы.
Меж тем корпус Прокопия и Себастиана все не подходил. Прокопий и Себастиан, конечно же, обезопасили северные тылы и направились на соединение с Юлианом, но в июне, когда император ждал их прибытия у стен Ктесифона, они еще обретались на армяно-персидской границе. В целом же северная операция заняла не месяц, на что рассчитывал Юлиан, а как минимум вдвое больше>{80}.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, разумнее было не рисковать и сразу же от Ктесифона вернуться северо-западным путем на родину. Но Юлиан совершил очередную ошибку — он пошел дальше, в глубь сасанидских владений, на юго-восток. После Ктесифона флот стал обузой для войска, и его сожгли>{81}. Существует версия, что причиной такого поведения Юлиана стал некий перебежчик, намеренно подосланный хитрыми персами. Он убедил бредившего великими замыслами императора, что, взяв районы Экбатан и Суз, римляне подкрепят там свои силы и смогут «дожать» персов. Умудренные опытом командиры пытались предостеречь Юлиана от этого шага — но все тщетно.
Вскоре обозначился перелом в кампании. Перебежчик как появился, так и исчез, проводники же, как оказалось, вели римское войско в неверном направлении. Какое-то время ромеи проходили по местности, в изобилии доставлявшей им продовольствие. Но вскоре персы применили тактику «выжженной земли» — подожгли на пути ромеев траву и посевы хлеба. На данном этапе их скифско-парфянская тактика заключалась еще и в следующем: «Персы… — как пишет Марцеллин, — то нарочно рассеивались на далеком расстоянии, то иной раз напирали на нас в густой боевой линии». А подкрепления в лице Аршака и северного корпуса так и не подошли. После очередного напряженного совещания римляне все же повернули к северо-западу, однако ситуация для них ничуть не улучшилась, поскольку усилились атаки персидской конницы.
Сасанидский натиск все нарастал, и наконец в местечке Маранга крупные силы персов во главе с начальником конницы Мереной из рода Михранов и двумя шахскими царевичами атаковали уставшую армию Юлиана. Впереди располагались «закованные в железо» отряды катафрактариев, за ними — лучники и затем — слоны. Однако реализовать свое преимущество персам не удалось — закаленные в боях римские манипулы быстро преодолели зону персидского обстрела и вступили с противником в прямое соприкосновение. А уж в рукопашной им не было равных. В результате многочасового ожесточенного боя сасанидские войска понесли чувствительные потери и отступили