В последние два десятилетия XIII века молодое Московское княжество пользовалось, наряду с рядом других, поддержкой одного из противоборствующих правителей Орды — Ногая и соответственно находилось в конфронтации с соперниками последнего — сарайскими ханами. В начале XIV века, после восстановления единовластия в Орде, московские князья до 1317 года не пользовались ханским благоволением (им обладали как раз князья Тверские, которым приписывают «борьбу с игом»), а обретя его, очень скоро (1322 год) утратили. Лишь с конца 1320-х годов последовал 30-летний период, когда Орда лояльно относилась к деятельности правителей Московского княжества. Этот отрезок времени, безусловно, многое дал в плане накопления экономического и политического потенциала Москвы. Можно сказать, что традиционная ордынская политика недопущения чрезмерного усиления кого-либо из вассальных правителей, которая не позволила в конце XIII века подняться в Юго-Восточной Руси Брянску, а в начале XIV века в Руси Северо-Восточной — Твери, в данном случае не сработала. И последовавшие затем, в 1360-е — 1370-е годы, попытки ордынских правителей отнять великое княжение у московского князя не дали результата. А хану Тохтамышу пришлось в 1383 году фактически признать верховенство Москвы в северных и восточных русских землях как необратимую реальность. С конца XIV века соперников среди русских княжеств у нее уже не было, поэтому и рассуждать об «ордынской поддержке» невозможно.
Что касается борьбы за освобождение, то нарастающая борьба против «ига» не прослеживается — ни со стороны князей, ни со стороны народных масс. И дело не в какой-то свойственной нашим предкам покорности, а в особенностях положения Руси по отношению к завоевателям-монголам. Русь не вошла непосредственно в состав Орды, осталась под властью своих князей. Новым было то, что в Восточной Европе появился центр верховной власти, находившийся вне русской территории. И эта власть имела более высокий ранг, чем власть русских князей, — она была царской. Со временем подчинение ордынскому «царю» вошло в традицию, и русским князьям крайне сложно было ее преодолевать. Кроме того, и в XIV, и даже в XV веке на Руси жили опасения, что правители Орды от взимания дани с сохранением русских князей у власти перейдут к непосредственному управлению. Принципиально иной в сравнении с большинством завоеванных монголами стран, опосредованный характер власти над Русью, по-видимому, расценивался как меньшее из возможных зол. которое лучше терпеть, дабы оно не переросло в зло несравненно худшее — непосредственное владычество ордынских ханов и их администрации в русских городах.