Все началось со смерти моей мамы.
Я написала ему, что ей осталось недолго. Мне показалось, так надо сделать. Люк хорошо знал мою маму и даже так ее называл, он любил ее, и она его тоже любила. Бывший муж ответил почти сразу: «Мне так жаль, Роуз».
Затем пришло второе сообщение: «Ничего, если я зайду попрощаться?»
Его просьба меня ошеломила. Я сидела в маминой палате и читала детектив в кресле, где обычно дремал отец, – его я отправила ненадолго домой. Я переживала за папу. Он все время находился в больнице, это очень изматывало.
Люку я ответила не сразу. Сначала вообще не знала, что написать, мы не виделись несколько лет.
Развод – это так странно. Вы живете вместе с десяток лет, все делите на двоих, а потом – если детей не осталось – раз, и вы друг другу никто. По крайней мере, если не хотите, то и стараться поддерживать отношения не нужно.
Но проведя рядом с больной мамой столько дней, готовясь вот-вот потерять человека, который любил меня с самой первой минуты моего существования, я передумала. Встреча со смертью переворачивает точку зрения. Все становится иным. Твоя ярость по отношению к кому-то, прошлые драмы кажутся мелочными и незначительными.
Пусть я долго злилась на Люка, пусть наш развод в итоге оказался благом, я не хотела, чтоб мы остались чужаками. Уж слишком много пережили. Его просьба попрощаться с моей мамой меня тронула.
Я напечатала ответ: «Хорошо, но приезжай скорее. Времени почти нет».
Спустя пару часов он уже стучал в дверь. За окнами садилось солнце, в комнате царила темнота, лишь у кровати мамы горела лампа. На мгновение я заколебалась, меня охватила паника. Зачем я согласилась?
Потом я встала и впустила его.
– Привет, Роуз.
– Привет.
Мы стояли и рассматривали друг друга. А потом Люк меня обнял. Сначала объятия были неловкими, словно каждый из нас сомневался, что это хорошая идея. Но потом меня охватило знакомое ощущение спокойствия.
Нечто узнаваемое, то, что мы когда-то годами делали не задумываясь.
– Мне так жаль, Роуз, – сказал Люк, уткнувшись в мое плечо.
Мы отпустили друг друга.
– Я рада, что ты пришел, – отозвалась я.
Истинная правда. Еще секунду назад я была не уверена в своем решении, но когда Люк появился на пороге, сомнения исчезли.
Мы подошли к кровати мамы.
Она казалась такой маленькой, высохшей, непохожей на себя. Каждый раз я смотрела на нее, вглядывалась пристальнее, и мне хотелось плакать.
– Я все еще скучаю по лазанье, которую она готовила на Рождество, – сказал Люк.
– Правда? – улыбнулась я.
– О да. С твоей мамой в готовке лазаньи никто не сравнится.