Кроу перестал щелкать зубами; вены на его шее постепенно опали.
Я склонилась над столом, опершись локтями на его поверхность:
– Трахни меня. Прямо сейчас.
Кроу испустил глубокий вздох, ноздри его затрепетали в ответ. Взгляд его оставался всегда одинаков – и в гневе, и в похоти. Чтобы сохранить твердость, он ухватился за край стола. Мои слова пробудили в нем маньяка.
– Так чего же ты ждешь? – спросила я.
– Перестань. Играть. Со. Мной.
А мне нравилось играть с ним: доводить до белого каления, а потом заставлять его отступить. Когда он становился слабым, он оставался таким же сексуальным, как и когда был сильным. А то, что я могла манипулировать им одними лишь словами, позволяло мне почувствовать свою власть.
Почувствовать себя королевой.
– Но я не хочу причинять тебе боль.
– Все будет хорошо.
Когда наши тела двигались в едином ритме, я совсем не чувствовала боли. Его член так сладко умещался во мне, что я забывала обо всем на свете.
Я отодвинула тарелку и подалась вперед, чтобы продемонстрировать ему ложбинку между грудей.
Кроу немедленно отреагировал: его зрачки заволоклись грозовыми облаками. Он был готов разразиться настоящей бурей, и где-то в глубине уже был виден отблеск молний.
– Ты сделаешь то, что я скажу.
Его глаза сузились одновременно от гнева и от возбуждения. Это был единственный мужчина из тех, что я знала, которому нравилось подчиняться. Он отвечал на мое покровительственное поведение, ему нравилось, когда им командовали, – именно потому, что он поступал со мной точно так же.
– И немедленно.
Как же мне нравилось трахаться с ним на предельной скорости. Я тянула до критической отметки, а потом зажигала его – преисполненного яростью и желанием. И он трахал меня так, словно ненавидел.
– Пуговица, не играй с огнем.
– Я и есть огонь.
Эти слова заставили его вскочить со стула. Кроу ринулся вокруг стола, схватил меня за запястье – единственное место на моем теле, где не было ран. Он рывком поднял меня со стула и подхватил на руки.
Затем он отнес меня в нашу комнату, недоступное для посторонних помещение. В камине уже пылал огонь – Ларс каждый вечер исправно исполнял свои обязанности. Кровать была застелена свежим бельем, которое вскоре должно превратиться в лохмотья.
Кроу с быстротой молнии отбросил прочь белье, причем его глаза сверкали, словно у фурии.
– На постель! Задом кверху.
Я выигрывала – и это мне нравилось.
Я поползла на четвереньках, приготовившись к тому, что он станет позади меня.
Кроу сорвал с меня одежду и стянул трусы до коленей. Затем он расположился позади меня, и его член потерся о мой клитор. Кроу склонился надо мной и стал целовать меня сзади в шею, причем кожу он прихватывал точно так же, как это делал раньше. После его язык перекочевал к моему уху.