Я просто хотел, чтобы всё было хорошо (Вечный) - страница 15

Дело было сделано, можно было расслабиться как следует и почитать.

Она взяла скрепленные листы.

Глава 3

Зависть

Где-то в начальных классах мать снова начала квасить по-черному, хорошо, что хотя бы в школу меня устроить успела, так что туда я все же ходил, хоть и нехотя. Примерно в это же время у меня появился такой себе ангел-хранитель. Моя бабка, которая по отцовской линии прознала, что оказывается у нее есть внучок и что ему плохо. Спросите, где ее носило столько лет, неужели она ничего не знала? Да хрен его знает, может притворялась, делала вид, что не знала, а может просто на старости лет ей захотелось поиграть в хорошего человека. Хм, я в общем-то ее в этом не виню, когда я сильно болел, то сразу начинал задумываться о будущем, о том, чего не успел, о тех, кого обидел, я быстро начинал писать sms-ки тем, кого считал своими близкими людьми, если можно так сказать, просил у них прощения за все причиненные страдания, коих было немало. Я винил себя буквально во всем, даже уже будучи взрослым я в болезни извинялся перед девочкой из юных лет, которой однажды дал ногой в живот, мне до сих пор стыдно вспоминать этот случай, но в абсолютном раскаянии, до слез, это происходит в страхе перед неизвестностью, будь то болезнь или просто возраст. Думаю, старики, которые еще не выжили из ума, тоже начинают суетиться, надеясь на лучшую жизнь, просят прощения у детей, начинают любить еще больше своих внуков, чтобы перед их уходом все остались довольны, и ЕСЛИ только что-то существует за стеной, кроме червей и деревянного ящика, то они предстанут там белыми и пушистыми, ведь все ошибки, все обиды они исправили. Когда читал Ремарка «Искра жизни», запомнил узника, который перед смертью больше всего хотел исповедаться, вообще в религии это очень важный ритуал, он тоже своего рода пытается очистить тебя, воздать тебе не по заслугам, а по твоему обнулению, будто бы пара слов пастору или священнику действительно могут изменить твою судьбу.

В общем, на этом этапе появилась бабка, и хотя забирать меня от таких родителей она не торопилась, все же в доме появилась какая-никакая еда, которую она каждый день приносила, плюс начала по мелочи покупать мне подарки. Мне до сих пор не ясно, почему она не забирала меня к себе, возможно, ей казалось, что так много она не согрешила, так что и без этого ей зачтется. Верующая была она, однажды даже священника в дом приволокла, но об этом позже.

Как вы поняли, жил я, мягко говоря, небогато, с детских лет и до 25 у меня был комплекс, который у других я не видел. Я боялся мелочи, мне все время казалось в магазине, что может не хватить, поэтому мелкие деньги, пятерки, десятки, казались мне чем-то стрессовым и чуждым. Когда меня посылали за хлебом, я фактически требовал бумажную купюру, которая точно не потеряется, которой точно хватит. Но в жизни было достаточно моментов, когда я с горстью в руке на кассе судорожно пересчитывал мелочишку, чтобы понять, точно ли мне хватит. Во многих случаях я предпочитал не есть вместо того, чтобы нести и на кассе незнакомой тете показывать свою бедность. В дальнейшем я заметил, возможно, другие тоже, что чем богаче человек, даже не просто человек, а ребенок, тем наплевательски он относится к деньгам. Дети с достатком могли ходить у ларьков и собирать мелочь, им это было не зазорно, я не понимал, почему, признаться честно, до сих пор не понимаю, но сейчас я могу взять пакет мелочи и расплатиться где угодно, этот комплекс просто прошел сам собой, но тогда я испытывал чувство зависти даже к подобному поведению, вольному и свободному. Может, потому что для них это было развлечение, а для меня — низменная необходимость, кто знает.