Фамусов и Чацкий говорят, практически не слушая друг друга. Фамусов не может оправиться от скандала, который он же и устроил, созвав толпу слуг. Он прибежал, когда Молчалин благоразумно скрылся в своей комнате. Этот человек всё делает вовремя. Правда, его подвела самоуверенность. Он раскрывает себя заигрывая с Лизой, признаваясь ей, что он принимает вид «любовника» Софьи лишь «в угодность дочери такого человека», и не подозревает, что его слышат и Софья, и Чацкий.
Перед служанкой, считает Молчалин, не надо притворяться. Поэтому он так откровенен. Он даже рассказывает Лизе о заветах своего отца:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.
Для Чацкого подлая суть Молчалина не новость. Он лишь бросает брезгливую реплику: «Подлец!» Софья же с ужасом открывает для себя истинное лицо своего «возлюбленного». Внезапное появление Чацкого становится для нее еще одним ударом.
Для Чацкого всё кончено: он оскорблен до глубины души, надежды на ответную любовь Софьи испарились в мгновение ока. Больше всего его оскорбляет то, что Софья предпочла ему такое ничтожество, как Молчалин, трусливо сбежавший «с места преступления». Он с едкой горечью констатирует: «Молчалины блаженствуют на свете!»
При появлении Фамусова с толпой слуг ни Чацкий, ни Софья не пытаются оправдаться, открыть глаза на то, что же случилось на самом деле. Они оба слишком потрясены, заняты своими переживаниями. Да и признаться в своих истинных намерениях было невозможно.
Фамусов разъярен. Он набрасывается на всех, кто попадется под руку: «И как недосмотрел? И как ты недослышал? В работу вас, на поселенье вас!» Лиза из горничных разжалована в птичницы, а Софье грозит «ссылка»: «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». В бешенстве Фамусов, обращаясь к Чацкому, грозится разнести о скандале в своем доме по всей Москве: «И оглашу во весь народ: В Сенат подам, министрам, государю!» Он смешон, карикатурен в этой сцене. О чем он собирается рассказывать в Сенате, государю? Хотя отцовский гнев Фамусова понять можно.
Монолог Чацкого никак не связан с предыдущим монологом Фамусова. Эти герои, как и в начале пьесы, говорят словно на разных языках, не слушая друг друга. Чацкий выплескивает горечь обиды на Софью, обвиняя ее в том, что она его «надеждой завлекла». Софья и не давала ему никаких надежд, Чацкий, страстно влюбленный в Софью, видел то, что хотел видеть. Теперь он, наконец, прозрел: «Мечтанья с глаз долой — и спала пелена».