Война альтруистов. Россия против Турции, 1877—1878 (Норин) - страница 20
Осман-паша. Фото А. Сумовского, рисовал П.Ф.Борель, гравировал Ю. Барановский. Иллюстрированная хроника войны. Приложение к «Всемирной иллюстрации»: журнал. — 1878. — №80.
8 июля, на рассвете, русские предприняли первый штурм Плевны. Разведку провели плохо, охранения не имелось, и войска, выдвигаясь к крепости, попали под артобстрел прямо на марше. Русские действовали двумя не имеющими связи друг с другом отрядами. Несмотря на все недостатки организации, турки еще не успели как следует окопаться, и колонны, атаковавшие с большой храбростью и яростью, пробились через их оборонительные линии. Костромской полк отлично устроил взаимодействие с артиллерией: приданная ему для поддержки батарея заехала туркам во фланг, обстрелом сбоку и атакой с фронта турок выбили из окопов, на правом фланге русские ворвались в пригород Плевны Буковлек (позднее утверждалось, что и в саму Плевну, но, судя по всему, так далеко наступающие не продвинулись).
Однако изначально неудачная организация боя, отсутствие резервов и общий недостаток сил сделали победу невозможной. Русские отступили, когда потери убитыми и ранеными дошли уже до 2,8 тысяч человек. Хотя у турок выбыло около 2—2,5 тысяч солдат, они превосходили русских числом, и для них эти утраты имели, конечно, меньшее значение. Туркам победа далась нелегко, тем более что обе армии вступили в бой с марша, и помимо потерь и на русских, и на турках сказывалось истощение физических сил. По этой причине Осман никак не организовал преследование. Тем не менее радоваться русским было нечему.
Можно указывать на объективные обстоятельства — численное превосходство противника, сложности штурма полевых укреплений, но в конечном счете Первая Плевна закончилась трагической неудачей из-за недооценки противника и плохой работы разведки. После успешного форсирования Дуная штабы охватила эйфория, и сейчас солдатам и офицерам в поле пришлось жестоко расплачиваться за нее.
Артиллерист, сражавшийся под Плевной в тот день, писал позднее:
«Воодушевленные славной удачей Никопольского боя, мы были точно в чаду; забыли все, забыли, где мы, забыли, что нас ожидает. Думалось, что главная задача кончена, будущее представлялось светлым и ясным, в котором уже смутно мерещилось наше победное шествие вперед и затем счастливое возвращение. Смешны, наивны кажутся теперь эти мечты, но тогда они нас радовали, тогда они имели глубокий смысл, потому что только надежда на лучшее будущее давала возможность быть бодрыми, готовыми на все, лишь бы скорей кончить тяжелый, тернистый путь, по которому мрачной полосой стелется дым пороха и пожара».