— Выход подразумевает и вход? — добавил Добчинский.
Товарищ Глеб кивнул головой, словно бы принял к сведению вопросы.
— Еще?
— Этот проход есть, или он подразумевается? — неожиданно спросил Игги.
— Мы считаем, что выход не является одновременно входом. Мы также полагаем, что таковые выходы не единичны. Но в большинстве случаев, как то Сейдозеро, Крым и тому подобное они двусторонние, что налагает определенные сложности. По совокупности характеристик геомагнитных линий вероятность существования оного на острове примерно 20 процентов. Чтобы было понятнее, в других местностях, даже так называемых аномальных, этот показатель не превышает шестнадцать процентов. То есть, шанс найти один к пяти.
— Тогда это может быть только твердое образование с плотностью камня — например, базальта или мрамора, — сказал Добчинский. — Или металл. Но последний подвержен коррозии. В любом случае, плотность объекта должна быть более, нежели газ или жидкость. Дерево тоже не годится.
— Почему? — удивился Тойво.
— При перемещении тела в единицу времени требуется замещение определенных частиц на их подобие, в которых практически отсутствует или замедленно естественное движение молекул, называемое «броуновским». Только в этом случае не происходит распыление или обратное замещение частиц. В данном случае, под единицей времени можно считать секунду или ее кратные доли.
Так сказал ученый Добчинский самым серьезным тоном.
«Вот пурга!» — подумал Антикайнен. «Хи-хи!» — вторил ему в мыслях Бобчинский. «Мели Емеля — твоя неделя!» — почесал затылок Блюмкин.
Как бы ни основательны научные доводы любых самых научных ученых, все равно база их раскладок, выводов, аксиом и теорем зиждется на неких константах, которые есть «постоянные» чего-то или кого-то. Например, свободного падения, Планка и так далее. А скажешь, что они и есть «господний промысел», так засмеют и исключат из академии. С этим у ученых строго, не так, пожалуй, как с пресловутым «расовым» вопросом в генетике, но тоже мало не покажется. Ученые — материалисты, черт бы их побрал. Никого они так не любят, как самого себя. Им не до Господа.
— Тогда искать нужно не здесь, где еще церковный запах не развеялся, а возле Голгофской ламбушки, — сказал Тойво.
— Что все-таки это должно быть? — поинтересовался Бобчинский.
— Гроб, — ответил финн. — Как в Евангелие.
— «На том месте, где Он был распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен», - прочитал Игги. — «Он (Иосиф из Аримафеи), купив плащаницу, и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба».