Но и эти меры не вразумили организаторов демонстрации - 5 января 1918 года, в день открытия Учредительного собрания, они попытались устроить нечто вроде шествия под лозунгами: «Долой Советы!», «Вся власть Учредительному собранию!». Несколько групп юнкеров, офицеров, торгашей и чиновников пробрались на Красную площадь. Здесь они были локализованы отрядами вооруженных рабочих. В ряде мест белогвардейцы открыли огонь по красногвардейцам, произвели взрыв в помещении Дорогомиловского Совета.
Трудовая Москва с почестями похоронила на Красной площади своих товарищей, которые стали жертвами белого террора.
Враждебные силы готовили вооруженное выступление против Советской власти. Опять закопошились агитаторы меньшевиков и кадетов, усилился поток антисоветских выступлений в буржуазных газетах; банкиры и торговцы, заводчики и чиновники злонамеренно ухудшали и без того тяжелое положение со снабжением населения продовольствием и топливом. Обстановка накалялась, и тогда МК партии и Моссовет решили помимо повседневных практических мер по борьбе с врагами Советской власти провести на Красной площади 9 января 1918 года массовую демонстрацию памяти жертв революции 1905 года.
Всколыхнулась трудовая Москва. Рабочие коллективы понимали, какое политическое значение будет иметь демонстрация, как наглядно представит она реальное соотношение сил и покажет готовность защитить завоевания Октября.
В центре событий и на этот раз оказалась Красная площадь. Зима в ту пору выдалась снежной и морозной, вся площадь была в сугробах, снег завалил трамвайные пути. Голодное воронье кружило над санными колеями. За короткий срок нужно было расчистить Красную площадь, чтобы она смогла принять сотни тысяч демонстрантов. Именно на сотни тысяч демонстрантов и рассчитывал Московский комитет партии. Бригады рабочих и дворников принялись за расчистку сугробов. Вскоре Красная площадь стала и впрямь Красной - от украсивших ее знамен, стягов и кумачовых лент.
Наступило 9 января. Долго не исчезала зимняя ночная мгла. Первые демонстранты появились на Красной площади, когда за соборами и башнями Кремля взошло холодное солнце. Многим участникам шествия из подмосковных сел и деревень пришлось преодолеть немалый путь. В колоннах шли рабочие Гужона и «Трехгорки», Михельсона и Бромлея, железнодорожных мастерских и АМО. Все районы направили свои колонны - с Пресни и из Хамовников, из Замоскворечья и Лефортова, с Рогожской заставы. Шли продрогшие от холода, слабые от недоедания, плохо одетые люди, но держались они бодро, шагали твердо и уверенно, чтобы все видели силу рабочей демонстрации. Красная площадь гремела оркестрами, алела кумачом, волновала гулом огромного пространства, заполненного множеством людей. Пели демонстранты не только «Интернационал»; при всей серьезности и строгости шествия, вызванных остротой политической обстановки, то тут, то там вспыхивали задиристые частушки, раздавался смех по поводу пугала толстопузого буржуя, а кто-то под гармошку заводил хоровод. Этот веселый настрой усиливал общее впечатление от масштабности и мощи демонстрации.