Алексей с трудом поднялся и подошел к Наташе.
— Вставай, нужно идти.
Наташа отрицательно покачала головой.
— Если хочешь когда-нибудь увидеть дочь — вставай.
Он услышал, как она тихо заплакала. Однако, все-таки встала. И все началось сначала: вверх-вниз по дюнам, вверх-вниз… и так без конца. Песок и солнце. Солнце и песок. И стервятники, терпеливо ждущие своего часа.
Взобравшись на гребень очередной дюны, Алексей остановился.
Та-ак… это называется — приплыли. Или, что в данной ситуации гораздо вернее — пришли. Прямо впереди раскинулось на редкость ровное песчаное поле, и все оно вплоть до следующего ряда дюн километрах в двух отсюда являлось гигантской плантацией паутинников.
Да-а, подумал Алексей, пожалуй, это будет пострашнее горгулий. Соваться в заросли паутинников может только самый отъявленный самоубийца. Но до этого мы, пожалуй, еще не дошли.
Никто в точности не знал, считать ли паутинников животными или, наоборот, растениями. На первый взгляд воткнутые вершиной в песок узкие конусы зеленоватого цвета с розовой бахромой вокруг основания представлялись совершенно безопасными. Ну, растения и растения, вроде мексиканских кактусов. Однако, подобное впечатление было обманчивым и стоило не одной человеческой жизни. Паутинники оказались тварями плотоядными, хищными, коварными убийцами, не знающими жалости. Каждый из них разбрасывал вокруг себя густую сеть прозрачных, почти невидимых липких щупалец, и все, что в нее попадало, уничтожалось быстро и без остатка.
Наташа, наконец, тоже взобралась на гребень и встала рядом с Алексеем, тяжело дыша. Ситуацию она оценила мгновенно и безошибочно.
— Ну, и что теперь? — хриплым голосом сказала она. — Ты куда нас привел? Где твоя метеостанция? Тебе не кажется, что пора бы ей уже и появиться?
— Ничего не понимаю, — пробормотал Алексей. — Метеостанция должна быть во-он за теми дюнами. Но паутинники… Не помню я здесь никаких паутинников.
— Сусанин, — сказала Наташа. — И как же мы туда попадем? Летать я пока еще не умею.
— Можно попробовать обойти… справа или слева… Однако, боюсь, мы уже не успеем… Сколько у тебя на манометре?
Наташа взглянула на прибор, и лицо ее стало серым.
— Практически ноль, — одними губами пробормотала она. Голос ее вдруг задрожал. — Не может быть…
— По-моему, он у тебя врет, — неуверенно сказал Алексей. — Но, тем не менее, выбора у нас нет, а потому идем прямо.
— Нет… нет-нет-нет… Уж лучше смерть от удушья, чем…
— Идем, — настойчиво повторил Алексей, крепко ухватил ее за рукав скафандра и потащил за собой. — Между ними вполне можно пройти, видишь? Только смотри, куда идешь и на что наступаешь.