Катерина торопливо расшнуровала кроссовки, с облегчением сбросила их с усталых ног, а затем на цыпочках прокралась по коридору и приоткрыла стеклянную дверь в комнату.
Тяжелый, приторно-сладкий с едва уловимым привкусом ванили запах ударил ей в ноздри. Катерина даже отшатнулась от неожиданности, но затем пересилила себя и заглянула внутрь.
Та-ак… Вот, значит, какой у него сон.
Рон лежал в постели, уставившись в потолок широко открытыми глазами. Между пальцев правой руки, свесившейся чуть ли не до самого пола, дымилась зажженная сигарета, а на тумбочке красовалась полуоткрытая пачка с такой ненавистной надписью большими яркими буквами. Рон явно не видел застывшую на пороге Катерину, он, судя по всему, вообще выпал из этой реальности, полностью погрузившись в свой собственный, хотя и иллюзорный мир. Вероятно, там с ним происходило нечто весьма и весьма приятное, потому что губы его вдруг дрогнули, растянулись в счастливой улыбке, а затем Катя отчетливо услышала:
— Мэри… Мэри… о-о-о…
Что-о? Мэри? Какая еще Мэри? А может быть, не Мэри, а Мария… или даже Маша… Господи, неужели подруги все-таки были правы?
Катя, зажав нос и рот ладонью, быстро пересекла комнату, настежь распахнула балконную дверь и, тяжело дыша, почти вывалилась наружу. Там она, наконец, с облегчением перевела дух, а затем практически рухнула в кресло, размышляя о том, что же теперь будет дальше.
Сигареты, торн, какая-то неведомая Мэри — все это бесконечным хороводом крутилось у нее в голове, и сосредоточиться на чем-то одном оказалось совершенно невозможно. Сигареты, торн, Мэри… Мэри, сигареты, торн… Мэри… А, черт!
Катерина прикрыла глаза и постаралась взять себя в руки.
Серьезный разговор с Роном неизбежен. Пятнадцать-двадцать минут на то, чтобы все решить, у нее пока есть. А потом Рон очнется… и будет, что будет.
Да, она прекрасно знает, что торн — невероятный по силе соблазн, который снова и снова станет заползать в душу, словно коварный змей-искуситель, опустошая и разрушая все самое светлое и чистое, что еще сохранилось там до сих пор. Поэтому случившееся можно было и предсказать, и ожидать, хотя где-то в самой глубине слабеньким огоньком тлела так и не оправдавшаяся надежда на лучшее. Но Мэри… Этого простить невозможно. Чтобы любимый человек, обнимая и целуя тебя, грезил о какой-то посторонней женщине?.. Нет, никогда.
Катя закрыла лицо руками и долго сидела так, не в силах сосредоточиться. До тех самых пор, пока не почувствовала чужое присутствие в проеме балконной двери. Тогда она отняла руки, повернулась и встретилась взглядом с Роном.