– Я очень сожалею, Жюльен. Сама не понимаю, как это могло случиться, – смущаясь, начала Катрин, – но я… – Она покачала головой и, судя по выражению лица, сама была недовольна, что из сочувствия ко мне нечаянно зашла чересчур далеко. – А потом ты утром тихонько убежал, не сказав ни слова, и я не знала, я не знала…
Она бросила на меня умоляющий взгляд.
– Это было неправильно с моей стороны, – быстро отозвался я. – Но в то утро я был в такой растерянности. А теперь у меня такое чувство, что я предательски поступил по отношению к Элен. Это ужасное чувство.
– Нет, Жюльен. Ты не должен себя упрекать. – Катрин на секунду положила ладонь на мою руку. – Это все… Ну, не знаю! Подвела сама ситуация, так ведь? – Она неуверенно посмотрела на меня. – Думаешь, Элен бы на нас обиделась?
«Перстами в рану, Катрин, опять ты перстами в рану!» – подумал я.
Я беспомощно покачал головой и оставил этот вопрос без ответа.
Никаких «нас» на улице Жакоб не было: просто мы оба как могли залечивали свои раны.
– Ах, Жюльен, мы еще оба были в расстроенных чувствах, – сказала Катрин. – Иначе этого не случилось бы. – Ее голубые глаза не отрываясь глядели на меня. – Но когда-то же это должно пройти.
Я кивнул:
– Когда-нибудь непременно пройдет.
Мы допили кофе, но не решались встать и уйти.
– Знаешь что, Катрин… – произнес я наконец. – Я думаю, в основе настоящих отношений должны лежать общие надежды, а не взаимная жалость.
Она кивнула:
– Но… Мы ведь остаемся друзьями, да? – неуверенно спросила она.
– Разумеется, Катрин. Как же иначе? Разумеется, мы остаемся друзьями.
Я действительно так и думал в этот момент и почувствовал большое облегчение оттого, что мы выговорились. Но я упустил самое главное. Мы с Катрин никогда не были друзьями. Она дружила с моей женой. У нас не было общей истории. И все последующие недели я, встречаясь с ней то в подъезде, то заскочив к ней за Артюром, не мог отогнать от себя ощущение, что ступаю на зыбкую почву.
Элен, моя несказанно любимая Элен!
Последние дни промелькнули незаметно. В субботу вечером я, вообще-то, собирался пойти на праздничный прием к Александру, – помнишь, я тебе об этом писал. Но тут вдруг явилась Катрин с бутылкой вина. У нее был день рождения, и она в такой день не хотела оставаться одна: какая-то подруга в последний момент позвонила ей и сообщила, что не может прийти. Ну вот, как ты, наверное, догадываешься, я нежданно-негаданно и получил приглашение на лазанью.
Катрин была так рада, что я остался, а для меня в этом не было особенной жертвы. Признаться, я с самого начала не испытывал большого желания идти на банкет. Александр, конечно, позвал меня из самых добрых побуждений, но мне в настоящее время как-то не хочется находиться в многолюдной компании. Ведь это совсем не то, что раньше, когда мы с тобой ходили куда-то вместе. Хотя мы и не стояли там все время бок о бок, мы часто встречались взглядами и разделяющее нас пространство не имело значения. Рядом с тобой, любимая, мне в любой компании было хорошо. А теперь это так странно – ходить куда-то одному. А главное, одному потом возвращаться. Идешь по улице один, и не с кем даже поговорить. Ко всему этому надо еще привыкнуть.