– Нет, не знаешь, – отозвалась Анук. – Ты и не должна знать. Знание придет к тебе, когда ты возьмешься за камеру, а потом – когда сядешь за монтаж.
– Лучшие истории получаются тогда, когда отдаешься на волю неопределенности, – сказала я, цитируя фразу, которую часто повторяла Анук. Она одобрительно засмеялась и похлопала меня по плечу. Иногда я знала, как ей угодить.
Я спросила Жюльет, не хочет ли она остаться на ужин, но она сказала, что ей нужно идти домой писать эссе по философии. Я проводила ее до дверей. Завязывая шнурки, она покосилась на меня.
– Ты же не злишься, что я пришла без предупреждения? Я звонила тебе дважды, но твой телефон был выключен.
Я положила руку ей на плечо, дотронувшись до мягкой ткани ее поношенной рубашки. Как-то раз я сама надевала эту рубашку. В груди расплывалась непривычная нежность, как будто мы теряли друг друга.
– Ты всегда можешь приходить к нам, – сказала я.
– А где ты сегодня была?
– Тут, рядом. В Люксембургском саду. – Я говорила неопределенно, ожидая, что сейчас ложь выйдет наружу и отразится на моем лице.
Жюльет поцеловала меня на прощание и надела пуховик.
Я помедлила в дверях, наблюдая, как она спускается по лестнице. Я помахала энергичней, чем обычно.
– Будь осторожна по дороге! – крикнула я.
По утрам я обычно вставала в полшестого, чтобы подготовиться к тестам. Меня возмущало, что Анук проводит в кровати еще час или два. Со стороны ее взрослая жизнь казалась очень легкой.
Я решила, что не буду поступать в Институт политических исследований – для папы это уже не имеет значения, и он меня не осудит. Вместо этого я собиралась пойти изучать антропологию, психологию или литературу в один из университетов. Проще было выбрать обычное направление, и к тому же в каком-то смысле меня вдохновляла Брижит с ее писательской карьерой. Она получила докторскую степень по психологии. Раньше я считала, что мы обязаны поступать на то направление, которое выбрали в старших классах. Анук училась в престижной консерватории, а потом пошла в “Комеди Франсез”, папа поступил в Высшую нормальную школу, а его сыновья – в Лондонскую школу экономики. На кого мне производить впечатление? На Анук, которая никогда не интересовалась моими оценками? И на какую работу я смогу потом устроиться? Но беспокоиться об этом было некогда: мы были целиком поглощены подготовкой к выпускным экзаменам, до которых оставалось всего пять месяцев.
Нас волновала одна проблема. Месье Х. взял отпуск на две недели. В нашей школе такого никогда не бывало, учителя редко пропускали занятия, особенно в