Врезать шлюхе, утащившей из кошелька наутро несколько лишних монет? Да легко! Ударить высокородную леди? Эмм… нет, это без нас. Влепить затрещину богине, пусть и падшей? Ты что рехнулся? Иди нафиг с такими идеями. Вот башку срубить, всегда пожалуйста.
Что-то нечто подобное мелькнуло во взгляде Пайка, которым он меня наградил.
От стойла, где кучей свалили солдат послышался шорох. Один пришел в себя, заворочался и попытался сбросить путы.
– Надеюсь с ним у тебя проблем не возникнет? – ядовито осведомился я кивая в том направлении.
Пайк дернул подбородком, сделал широкий шаг и со всего размаху врезал по башке живчика. Тот сразу как-то подустал и затих. Наемник с недовольной миной вернулся обратно.
– А если колданет? – хмуро спросил он.
Ясно что речь шла не об солдате, отправленным в беспамятство еще на пару часов.
– Нее, у нее вся аура зияет прорехами, – уверенно ответил я. – Наверняка все остатки истратила на заживление ран.
Дальше без долгих разговоров я отвесил связанной магичке-одержимой пощечину. Голова девицы дернулась, раздался слабый стон. Еще через секунду, затуманенные глаза сфокусировались на мне.
Блин, быстро пришла в себя. Может и правда стоило остеречься?
– Будешь дергаться, мой друг, – кивок за спину пленницы, к этому мгновению Пайк уже занял позицию сзади с обнаженным клинком, – надавит на меч и перебьет тебе позвоночник. Это не убьет тебя, но сделает неподвижной. Чувствуешь кончик лезвия? Потом он так же быстро отрубит тебе руки. Пока я буду заниматься твоим языком, – в моих руках сверкнул одолженный на кухне разделочный нож.
Говорил я намеренно скучающим тоном, будто речь шла о некой безделице. подумаешь ерунда, отрубить руки, сломать хребет и отрезать язык. Мол, мы и хуже дела проделывали.
Создать образ матерых душегубов для придания большей искренности. Хотя, о чем это я. В эти времена таким баловались все кому ни лень, начиная с разбойников с большой дороги и заканчивая дружинниками феодалов.
Не говоря уже о королевских палачах, те и позаковыристее пытки практиковали, да прямо на главной площади, на радость толпе. Так что этим не испугать. Разве что слегка нагнать жути.
– Так что, будешь говорить? – я качнул в руке нож. – Или поиграем в занимательную игру: пытки и признание?
Эфирная сущность, вселившаяся в тело девушки, мрачно смотрела на меня и ничего не говорила. Я вздохнул.
– Ну ладно, сама напросилась. Только учти, после этого твоя милая мордашка вряд ли останется такой же симпатичной, – я медленно качнулся вперед.
В этот миг она сломалась, видимо упоминание потенциального уродства лишило последней решимости. Какая женщина добровольно согласится расстаться с красотой, пусть та и принадлежит физической оболочке?