Просто 80% населения России знают, что президент Путин — это такая же объективная, неизменная и ни от чего не зависящая реальность нашей страны, как наличие на её территории Уральских гор, климатические особенности различных регионов, чернозем на Юге или тундра на Севере. Он просто есть. И если нас устраивает жизнь в России (не то, как она устроена, а именно сам факт проживания в данной местности), нас по определению должен устраивать и Путин как некая естественная часть пейзажа. До тех пор, пока будет существовать Российская Федерация, хоть бы и 10 тысяч лет, президентом её будет всегда Путин и только Путин. Это не человек, а символ, вроде государственного флага или герба. Причем он лучше, чем герб и флаг, потому что живой и разговаривает.
Единственная проблема, связанная с таким замечательным положением дел, состоит в том, что оно ни на что не влияет. Разрушение институтов, на которых держится государство и общество, увы, происходит — медленно, но неуклонно. И если распад этот под влиянием кризиса ускорится, то рейтинг президента вряд ли будет кого-то интересовать. Включая и самого президента.
2015 г.
Любовь к трём Ротенбергам
Имена Аркадия, Бориса и Игоря Ротенбергов в конце эпохи правления Владимира Путина приобретают почти такое же символическое звучание, как имена Бориса Березовского и Владимира Гусинского в конце эпохи Бориса Ельцина. Разница состоит в том, что Гусинский и Березовский постоянно грызлись и что-то со скандалом делили, создавая у интеллигентной публики иллюзию демократии, тогда как два поколения Ротенбергов являют собой воплощение семейной идиллии, тем самым подтверждая поворот страны к традиционным патриархальным ценностям.
Разумеется, дело не в одной отдельно взятой семье, даже если эта семья забирает себе все крупнейшие бизнес-проекты, финансируемые государством. И даже не в том, что при нехватке государственных средств создается специальная система поборов с водителей грузовиков (система «Платон») для того, чтобы подкормить самого младшего из Ротенбергов, Игоря. На самом деле успехи этой семьи воплощают структурный упадок экономики и являются его непосредственным следствием.
В начале 2000-х годов, когда Путин и его окружение декларировали «равноудаленность» по отношению к доминирующим группировкам большого бизнеса, происходил постепенный переход российского капитализма от олигархической к корпоративной модели.
Личный интерес конкретных «успешных предпринимателей», отличившихся в разграблении общественной собственности и завязавших нужные связи в администрации, уже не играл решающей роли при принятии политических и экономических решений. На смену личностям шли институты, корпорации с полноценным аппаратом управления, инвестиционными стратегиями, иерархией и правилами. Новый капитализм оказывался куда менее колоритным и обезличенным, зато более организованным и рациональным.