Чарльза Наттера, по слухам, должны были освободить под поручительство рано утром. В клубе обсуждался вопрос, не выехать ли депутации жителей верхом на лошадях, чтобы встретить его на границе Чейплизода, преподнести адрес и сопроводить до Мельниц почетным караулом. Менее горячие головы вспомнили об угрожающей неразберихе, творившейся под крышей этого обиталища. Высказывались мнения, что Наттер, учитывая все обстоятельства, предпочел бы менее шумное возвращение домой. Последняя точка зрения в конце концов возобладала.
Для Мэри Мэтчуелл, в Мельницах, новость, взволновавшая весь город, составляла особый, эгоистический интерес. Она радовалась тому, что Наттер оправдан. У нее не было ни малейшего желания делиться с королем имуществом, которое она предназначала для себя; в противном случае ее не заботило бы, утонул Наттер или будет вздернут на виселицу. Грязный Дейви, всерьез озабоченный тем, оправдаются ли судебные издержки, также с облегчением перевел дух, увидев, как повернулись дела. Так что в целом, если уж говорить правду, положение, в котором оказались Чарльз Наттер (хотя и счастливо избегнувший веревки) и его несчастная жена Салли, было весьма и весьма незавидным.
Доктор Тул беседовал в приятной компании у очага в большой гостиной «Феникса», то и дело переходя на многозначительный шепот, но в половине десятого к нему обратился Ларри, прислужник, со словами:
– Лошадь вам подана, доктор. – (Тул направлялся в город, но до того должен был встретиться с мистером Лоу в доме доктора Стерка.) – И какой-то толстый джентльмен желает с вами увидеться, он ждет вас в голубой комнате, если вам угодно.
– Да? Ну-ну, посмотрим-посмотрим. – Коротышка Тул заторопился вперед с важной миной. – В голубой комнате, так?
Распахнув дверь небольшого помещения, он увидел там рыхлого толстяка довольно потасканной наружности, который со сдвинутой набекрень шляпой небрежно что-то насвистывал, поглядывая в окно. Он лениво обернулся к вошедшему – и Тул узнал жирную, неприглядную физиономию Грязного Дейви.
– О, я-то думал, дело профессиональное, – бросил Тул несколько свысока; доктору уже доводилось сталкиваться с этим джентльменом, и он, на основании имеющихся сведений, заключил, что на гонорар тут рассчитывать не приходится.
– Оно и есть профессиональное, сэр, – изрек юрист. – Будьте столь любезны, уделите мне минут пять.
Как видим, подкупающий эгоизм, свойственный человеческой натуре, побудил каждого из собеседников истолковать слово «профессиональный» как относящееся к его собственному призванию.