— Понятно. — С чего этот идиот разулыбался, я не поняла.
Точнее, поняла. И затосковала. Только этого мне не хватало.
— Еще раз полезешь проверять мою нравственность, ударю не по ходулям, а между ними, — предупредила я, отпуская его воротник и спихивая незваного гостя со своей постели.
Лиу покорно стек на пол и, еще раз откашлявшись, уселся там, сложив ноги по-турецки. Уперся локтями в колени, а подбородок положил на сжатые кулаки. И уставился на меня снизу вверх с непонятным выражением на лице.
— Не хочешь спросить, почему я не приходил ночевать?
— Ты взрослый парень, а я не твой папочка. — Усталость навалилась на плечи двумя тяжелыми мешками, я подгребла поближе набитую сеном подушку, засунула под поясницу и откинулась на нее, подтянув колени к груди.
— Я был с братом, — неизвестно зачем начал объяснять старший миньон. — Мы помирились.
— Да это все заметили так-то. — Подавив зевок, я поерзала затылком по стене и остро пожалела о том, что в здешних помещениях для прислуги ничего не знают про советский «бабушка-стайл» в интерьере. Это когда плюшевый ковер с оленями на стене над кроватью. Было бы удобнее… черт, я так устала, что глаза сами собой закрываются. А спать… а как теперь спать, брюкву в зад этому психованному мальчишке? Нет, я не думаю, что он ночью на меня нападет и изнасилует, не настолько Лиу слетел с катушек. Но все равно. Не было печали. Что его так клинит вообще? Я, блин, ни разу не секс-символ эпохи, ни в качестве принцессы, ни как пацан-поваренок. А кроме того, сама видела, как он еще месяц назад строил глазки пышнотелым румяным горничным и краснел, если ему подмигивали в ответ. То есть с ориентацией у парня все нормально. Какого ж черта?
— Я думаю, что уговорю Силье стать твоим вассалом. После меня, конечно.
— Чего?! — Я аж проснулась, подскочила на кровати и больно стукнулась затылком о каменную кладку.
— Он не хочет и злится, но это пока, — с неуместным воодушевлением поведал мне старший миньон. — Я потому у него и ночевал, что мы разговаривали, и он в свою дуду, а я в свою. Чтобы он не ревновал, и вообще. Еще недельку поупирается, а потом…
— Не надо! — несколько поспешнее, чем хотела, выпалила я, с ужасом думая, что мой план по примирению Лиу с семьей пошел куда-то не туда.
— Почему? — Парень снова напрягся, его взгляд ощутимо потяжелел.
— Потому что мне не нужны вассалы… — черт, вот лучше бы всего сказать сейчас «вообще никакие» и разом оборвать затянувшийся спектакль. Но я не смогла. Черт его знает почему. Слишком больно было бы увидеть, как темные глаза напротив погаснут, — которых еще нужно уговаривать. На такое люди соглашаются сами, по велению души. А не вот это все.