— Сразу, как мы обнаружили пропажу. А ее могли вывезти раньше. Но осаду пока снимать не будем. Нельзя исключать ничего. Вдруг эта дура отсиживается в неком потайном месте, подвластном только королевской крови, и выжидает?
Юль
Вот напасть. Ладно ужин, без баланды, в которую, кажется, просто свалили остатки всех блюд, что сегодня были на кухне, я обойдусь, у герцога неплохо кормят. Но спать на соломе, в которой, простите, блох и прочих хитиновых жителей больше, чем самой соломы?! Увольте.
Безобразие какое. Я разочарована в господине Жуе — как он мог допустить подобную антисанитарию на вверенной ему кухне?
Впрочем, я несправедлива к главному повару. Спал младший подсобный персонал в длинном бараке, только одной торцовой стороной примыкавшем к кухонному коридору. То есть, можно считать, на отшибе. Но все равно! Они же с утра встанут с этой соломы и пойдут насекомых в завтрак трусить. Не, тоже белок, не спорю… Безобразие, безобразие!
— Ты куда? — высунулся из-под распущенного по шву мешка Гусь, когда я, скрежеща мысленно зубами и тихо ругаясь вслух, полезла через маленькое окошко на улицу.
— Щас вернусь, — дрыгнула я ногой, сбрасывая со щиколотки чужие пальцы. — Не ори… Да отпусти ты!
— Нельзя ночью на улицу!
— Я недалеко. До забора и обратно. Не шуми, главное.
— Псих!
— Зато непокусанный, — проворчала я, принюхиваясь к ночному ветерку. Ага, не показалось. Этот участок между бараком слуг и конюшней явно не пользовался популярностью у населения замка и потому сплошь зарос могучим бурьяном. Среди которого покачивала резными пальцами полынь.
— Ты что делаешь?! — снова зашипело, причем на несколько голосов, когда я принялась проталкивать в темноту пучки травы. — Тьфу, что за гадость?
— Сами вы гадость. — Я решила, что на первое время хватит, и ввинтилась в темную щель узкого, как бойница, окна. — А ну, лапы прочь, это моя постель.
— То есть твой тюфяк тебе не нужен? — первым сообразил свою выгоду на этот раз не Гусь, а рыжий Цанти. — Тогда забираю!
— Да пожалуйста, — фыркнула я, вспомнив копошение насекомых в прорехах редкой мешковины, набитой соломой. — Лучше на голом полу спать, чем так завшиветь.
Полыни я надрала от души, поэтому, быстренько сметя маленьким пучком остатки трухи с каменного пола, расстелила свежую и одуряюще пахнущую копну вполне приемлемым слоем. Не отель «Риц», конечно, и даже не надувной матрац в общаге при кулинарном техникуме, но мне сейчас и так сойдет. Эх, жаль, одеяло из комнаты Юйриль стащить не получилось… Того огрызка обивочной ткани, что остался у меня после того, как я смастерила себе одежду, едва хватило ноги прикрыть. Ладно, я что-нибудь еще придумаю, вон парни по три-четыре распоротых мешка себе заимели, и я найду. Только постираю, прежде чем укрываться.