— И не эти… — резонно возразил Лиу. — Как их… вот нахватался в папашином трактире ерунды, теперь нормальных парней совращаешь! Сразу видно, в порту ваша обжираловка была, там все бесстыжие и от иноземцев плохому ученые. Голыми только постельные мальчишки восточных купцов моются, те, которых там в каждом гареме по десятку! А мы честные ребята и…
— Ты сейчас на что намекаешь? — сладко-сладко улыбнулась я, уперев руки в боки. — На то, что я пытаюсь сделать из вас свой гарем?
— Э… — Лиу от такой моей улыбочки тоже отступил на пару шагов. — Ну… нет… но…
— Бес с вами, стеснительные девственники, — уже откровенно глумилась я, про себя ухохатываясь, а еще довольно потирая лапки. Ну да, мне и самой раздеваться страсть как неохота. Если я уговорю контингент лезть в корыто прямо в штанах и рубахах — не страшно, и сами вымоются, и одежда чище станет. И мой секрет в целости. — Раз вы такие невинные и целомудренные, будете мыться не раздеваясь. Показываю один раз!
И, сбросив только сапоги, смело полезла в поилку.
Парни смотрели на этот цирк квадратными глазами. А я вдруг вспомнила кадр из какой-то старой передачи про путешествия. Там показывали некую реку в некоем месте мира, где раскосое население про цивилизацию было в курсе, но руками еще не щупало. И вот там мальчишка, выменявший у иностранных моряков в порту связку бананов на кусок мыла, входил в зеленоватую воду прямо в одежде и начинал усердно мылиться прямо поверх штанов и рубахи. Он так рьяно растирал по себе пышную розоватую пену, что скоро превратился в немного подтаявшего земляничного снеговика. А потом нырнул в реку с головой и вынырнул чистый-прополосканный от кучерявой коротко стриженной макушки до мешковатых штанов.
Ну что… отвар мыльного корня такой шикарной пены, конечно, не дает. Зато его у нас было целое ведро, и я, с головой окунувшись в поилку, выбралась обратно и напузырилась им от души. Потом заставила Лиу поливать меня из ведра. Потом, уже почти чистенькая, снова нырнула с головой. И финальным аккордом — ускакала за сшитую из дюжины разномастных мешков занавеску, натянутую между углом барака и держалкой для факела, торчавшей из стены.
Из-за занавески выбрался к миньонам совсем другой Юль. Чистый, причесанный лошадиным гребнем, который я выменяла на пару блинчиков, в свежем костюме из все той же мешковины. Собственно, «костюм» — громко сказано. Один мешок с дырками для головы и рук — туника, другой раскроен в примитивные штаны на веревочке. А что? Не ходить же в мокром. Пока старая одежка сохнет — и так сойдет.