Он посмотрел на меня пристально и очень странно, а потом вдруг стремительно покраснел и отвернулся.
М-м-м? Чего это с ним?
Переглянувшись с остальными миньонами, я вопросительно подняла брови и дернула подбородком в сторону зарумянившегося помощника. Мол, что? А?
Но те в ответ только пожали плечами. Дружно и немного испуганно. В их глазах было то же самое недоумение.
— Эй! Придурки! — В окошко высунулась взлохмаченная голова, и я с трудом опознала в этом чучеле Гуся. — Че вы тут устроили? Ща вам будет! Юль, тебя обыскались уже!
— Кому там неймется в очередной раз? — бухтела я, протискиваясь в узкое окошко барака и хмуро наблюдая за тем, как следом за мной лезут миньоны. Лиу надо было страховать — это мы с мелкими селедки те еще, проскользнем в любую щель, как таракан под дверью кладовки, а этот товарищ наотращивал себе широченных плеч и застревает ими где попало.
— Бегом давай, — пихнул меня в спину Гусь и обиженно шмыгнул носом. Этот хитрован давно и явно завидовал миньонам, но держался подчеркнуто в стороне и ни о чем не просил.
Как оказалось, «неймется» господину Жую. Он встретил меня на кухне дежурным подзатыльником, по силе которого я легко определила, что Гусь слегка сгустил краски: повар в благодушном настроении, хотя о чем-то слегка обеспокоенно начинает думать.
— Значит, так, Юль, — без долгих предисловий выдали мне. — Что вы там с его светлостью наспорили, то мне дела нет. А про чистые комнаты дурак не догадается: хочешь статус свой повысить и переехать, но хитришь, чтобы приказа сверху не было. Правильно хитришь, за такие интриги турмалином полетел бы отсюда. Так вот. Баранина у нас залежалась. Много. Олухи с бойни сразу все стадо закололи, а гостей больше не предвидится. Наши светлости баранину не жалуют. Ни в похлебке, ни в жарком. Часть самого нежного я уже использовал. А остальное… Пропадет продукт. Совсем. Давай. Предложишь что-то дельное, чего господа еще не пробовали, чтобы все мясо ушло, будет тебе комната.
— И моим пацанам! — быстро вставила я, сразу отскакивая на полшага.
Угадала.
— Наглый мальчишка! — взревел господин Жуй. Но ни ногой пинка дать не достал, ни рукой с подзатыльником не дотянулся. — Две комнаты. И селитесь, как хотите, хоть кодлами, хоть поодиночке. Но только если справишься, понял?
— Понял… сделаем. — И я отошла в уголок. Посидеть, подумать.
Что значит — светлости и прочие придворные не любят баранину? В чем причина нелюбви? У этого мяса весьма специфический привкус, не спорю. Но при местной любви к дорогим специям как к признаку статуса и «бохатства»… эти самые специи фигачат в любое блюдо горстями, и не одну какую-то, а три-пять видов. Частенько не поймешь, что там под ними — баранина, говядина, ослятина… или вообще хорошо отваренная запчасть от вертолета.