Как оказалось, местный обсидиан — это совершенно потрясная вещь. Можно даже сказать уникальная! Сам по себе в чистом природном виде он весьма инертен, от силы Вальтера только плавился, как и подобает любому нормальному вулканическому стеклу. Но вот после обработки пламенем очищения…! Его свойства кардинально менялись. Он превращался в смесь батарейки и универсального инструмента, способный меняться под воздействием силы ифрита, и даже становился проводником воли древнего духа пламени.
Вальтер экспериментировал с этим обсидианом очень долго, почти всю ночь. А всё потому что травма кобылы оказалась слишком уж болезненной — та не могла больше бежать, лишь идти прихрамывая. А это смерть для ездового животного!
Но древний дух не был бы самим собой, если бы не придумал способа использовать появившуюся возможность. Сперва распространив вокруг себя волну белого пламени, он пометил весь доступный обсидиан, заставив тот белеть на чёрном фоне чёрной земли. Выглядело это так, словно огромная россыпь звёзд проявилась на мертвом небе! После чего он начал планомерно стаскивать его в одно место — поближе к самому большому образованию, торчавшему из складок застывшей когда-то давно лавы. И уже после, когда набралось достаточно этой невероятной субстанции, Вальтер приступил к первому серьёзному эксперименту с очищенным колдовским камнем.
— Потерпи милая, это будет быстро, — погладив поранившуюся кобылу по голове, он приложил ладонь к её лбу, породив прямо внутри её мозга раскалённую сферу, мгновенно убив. Кобыла даже звука не произнесла, упав на жёсткие камни, а Вальтер меж тем уже с натугой держал что-то едва заметное в своих ладонях! Руки его налились белыми всполохами, огонь капал с его обожжённых пальцев на землю, а меж ладоней билось что-то эфемерное, едва заметное невооружённому глазу.
— Брыкается! — с натугой проговорил он, начав манипуляцию с высшими энергиями. — Ну-ну, успокойся. Страх к чёрту…!
Вспышка! И вот неясный комочек уже не так сильно вырывается, позволяя Вальтеру куда лучше сосредоточиться на процессе.
— Сомнения прочь, инстинкт самосохранения нахер! Преданность на максимум, — сгусток в его руках наконец начал наливаться той же белизной, какой полыхали и руки древнего ифрита, — Гнева побольше… Воля словно сталь!
Ещё минут пятнадцать продолжалось эта сцена, после чего над рукой барона спокойно зависла прозрачная сфера, пылавшая бело-красными языками чистейшего пламени. Словно бы сферу из стекла облили спиртом, после чего подожгли. Правда внутри были заметны ещё какие-то хаотичные движения, но они были слишком призрачны чтобы понять их суть.