— Ну, — осторожно опустила пистолет я. — Пройдемте в комнату. Сейчас будем составлять протокол! Без паники, гражданочка!
Я открыла двери, все еще не веря, что причиной всех исчезновений является призрак бабки, разгуливающей по дому. Бабка просочилась сквозь стену. Я схватила бумагу и ручку.
— Итак, гражданка… — начала я деловым голосом.
— Коргорденция Риктушлер, — произнесла бабка, воспарив над креслом. — Записывай, че смотришь?
— Кор… Гор… что? — переспросила я.
— Коргорденция! — гордо ответила бабка, пока я царапала ее имя.
— У меня пропала бесценная вещь. Ее похитили, — продолжала бабка, пока я скребла ручкой бумагу.
«Заявляет о похищении ценной вещи. Возможно фамильной», — пометила я, сопя и пытаясь осознать, что беру показания у трупа. Возможно, это часть коллекции. Нужно запомнить.
— Вы не переживайте. Мы ее найдем. В целости и сохранности! Вернем на законное место! Я лично проконтролирую этот процесс! Знаете, какая у нас раскрываемость! Так что не волнуйтесь! Мы все вернем! — убеждала я бабушку.
— Она пропала у меня… ночью, — начала бабка, явно меня не слыша.
— В доме еще кто-то был? — уточнила я.
— Был, — вздохнула бабка. — Похититель!
— Отлично! Проник в дом бабушки! — написала я, чувствуя себя автором «Красной Шапочки». — Опишите мне примерно вещь? Чтоб мы знали, что ищем! Эй!
Я пощелкала пальцами возле прозрачного лица бабки.
— Она была мне очень дорога… Я с ней никогда не расставалась… — задумчиво шевелила губами бабушка.
— Что похитили? — поинтересовалась я.
— Девственность! — выдала бабка. — Мою девственность!
Нда… Беру свои слова обратно. Вряд ли мы сможем ее вернуть в целости и сохранности.
— Опишите, как все это произошло, — прокашлялась я. Мне казалось, что это сон.
— Сейчас-сейчас, — прошамкала бабушка.
Через полчаса я почувствовала себя постельным пионером. Мне реально хотелось найти этого мужика, чтобы пожать ему руку. Судя по рассказам, бабушка, которая на тот момент не была бабушкой, даже зевнуть не успевала. Любой зевок воспринимался, как призыв к продолжению.
— Особые приметы есть? — спросила я, выдыхая.
— А как же! — обрадовалась призрачная бабка. И тут же стала размахивать руками.
Мне казалось, что с таким достоинством мужик до сих пор убегает. Или висит где-нибудь, зацепившись за забор. Дело — висяк.
— … а еще у него родинка… — продолжала бабка, пока я делала неприличные эскизы. — Потолще! О! Нет, еще потолще!
— А как насчет лица? — спросила я, вспоминая, как принимала бабушек у себя на работе. Бабушки — это отдельная категория «потерпевших». Но по закону я обязана принять заявление. Однажды мы искали трех куриц. Курицы нашлись. Одну раскатала машина. Вторую съели бродячие собаки. А третью бабушка забыла в сарае.