— В камере! — послышался голос гнома. Тот смотрел на меня так, словно уже припомнил лишение премии.
— Отведите меня туда! — потребовала я.
— Не-а! — лениво заметил Шпактоси. — Макс придет. Пусть он водит! Я — комиссар. Меня это не волнует!
На его стене висели такие лица, от которых аппетит пропал бы у любого, кто всмотрелся в них.
Я впервые решила положить на стол тот орган, которого у меня от природы нет!
— Мне нужны девочки! — процедила я. — Немедленно!
— Эй, — послышался оклик комиссара. В кабинет вбежал эльф-дежурный. — Проводи ее в камеру!
— Так точно! — задохнулся эльф, глядя на меня. Мы плакали так, словно вместе сходили на «Титаник».
Я спускалась в камеры, чувствуя мерзкий запах грязных носков. Он смешивался с приторным запахом женского парфюма разной степени убойности.
— Вот, — послышался голос эльфа. — У нас лампочка перегорела!
Я бы сама арестовала тех, кто выливает на себя половину флакона!
Я посмотрела на убойный парфюмерный отдел, в котором понуро сидели старые знакомые. Белокурая Жази ковыряла в носу. Гномиха чистила бороду.
Эльфки сбились в кучку и изображали святых мучениц. В камере лампочка еще как-то тлела. В коридоре было темно.
— К вам посетитель! — торжественно объявил эльф.
— Я пойду! — виляя бедрами так, что раскидала все по камере, пробасила крошка Жази.
Я вышла на свет.
— О! Адвокат пришла! — обрадовались девушки. Все они бросились на прутья.
— Тише, я вас вытащу. Только дайте мне вытащить прокурора. Короче вот, — я осмотрелась и протянула им листок с описанием орудия убийства женской чести.
— Знаком? — спросила я, надеясь услышать «да». В моей практике было много чего. Но так, что бы я искала по фрагменту тела. Нет, такое впервые.
Эльфки что-то примеряли. «Да нет, же! Там больше был!» — спорили они.
Жази загибала пальцы и о чем-то сосредоточенно думала. Гномиха чесала бороду и хмурилась.
— Нет, не видели! — ответили эльфки. Мне казалось, что у ушастых единый разум на всех.
— Нет, таких больших не видела, — заметила гномиха. Она сопела так, что проснуться с ней рядом готов был не каждый мужик.
— Не, маленьких таких не было! — пробасила Жази.
Я поблагодарила их, обещая в скором времени вытащить. Так, может где-то есть злачные места? За время моей многолетней практики, через меня прошло столько дел, но это дело казалось мне полным висяком. Не в обиду Казанове будет сказано.
Уныло посмотрев на чужое достоинство, я чувствовала, что это стопроцентный глухарь. И не факт, что гражданин до сих пор жив. Не факт, что он проживает здесь. А не переехал. Да ему вообще могло его оторвать на производстве!