— Понятно, — вздохнула я, вспоминая, сколько уголовных дел начиналось примерно так.
«Я познакомилась на остановке с молодым человеком. Он предложил пойти к нему. Я согласилась. Откуда же я знала для чего? У него мы выпили четыре бутылки водки. Потом еще сбегали и купили два литра пива. Мне стало жарко. И я разделась до трусиков. Потом мы немного поцеловались. И мне стало еще жарче. Поэтому я сняла трусики. А потом у меня упала заколка, я наклонилась и меня изнасиловали. Примите меры!»
— Так, смотрите. Ее действия квалифицируются как шантаж. Я так понимаю, что улики на вас у нее есть в виде колотой раны на шее, — деловым голосом заметила я, представляя вампира на следственном эксперименте.
Под ярким светом «признавательной» лампы, бедолага впивается зубами в кусок пластилина. Чтобы потом сопоставить «отпечатки зубов».
«Откатать зубки!» — кричит полицейский из одного отдела в другой.
Фантазия разыгралась настолько, что я уже представила «изъятие колющего-режущего оружия» прицельным ударом по челюсти.
Мне почему-то кажется, что где-то явно лежат слепки вампирьих зубов. Возможно они телепаются в пакетике, пришитом к папке! Почему-то появилась выдержка из протокола «при задержании был ранен колом в правое полужопие».
Судьба, прекрати так надо мной измываться!
— Скажите ей, чтобы обращалась в полицию. Пусть пишет заявление, все как полагается, — пожала плечами я, не понимая, к чему вся атмосфера таинственности. — А потом будем смотреть.
Вампир распрощался, вышел из туалета. Я вышла за ним, по инерции смывая воду.
Кутаясь в свое пальто, нахлобучивая шляпу поплотнее, вампир вышел в вечерний туман и растворился.
Я снова взялась за теории.
— Особняк на дороге рядом с совестью не валяется! — проговорила я, вспоминая фотографии роскошных комнат.
Жаба подкралась ко мне незаметно, со словами: «Ой, а можно я вас тут слегка подушу?»
Воображение живо нарисовало мне эту картинку. Я уже видела себя роскошной мадам со взглядом томным, кутающейся в меха и дымящей сигаретой. За мной стелился шлейф роскошных духов. У меня свой винный погреб, арт-галерея, а моя тонкая богемная душа любуется библиотекой.
Я понимала, что никогда честным трудом не заработаю на этот особняк. Даже если по утрам это будет адвокатская контора, а по вечерам бордель, работающий на полную катушку, в полную силу и в полном составе меня и инкуба.
— Черт! — выругалась я, кусая карандаш и комкая бумагу.
Соблазн велик! Перед глазами возникла улыбка Макса. Я чувствовала себя той самой последней сволочью, которая решила оставить его с носом.