— Почему именно я? — со скрытой враждебностью спросила я, пытаясь осознать, откуда столько счастья на мою голову. Еще бы! Да тут каждая первая мечтает о таком мужика, а тут я со своим «Здрасте, подвиньтесь, красавицы!» — С чего это мне выпала такая честь из чужих штанов?
— Не обольщайся, — коротко произнес Оберон, а на его губах дрогнула презрительная улыбка. — Мы ограничимся поцелуями. Это мое условие. Ты всего лишь случайность. Ты не фея, и я это сразу понял. А вот крылья твои мне знакомы. Была одна фея, которая занималась тем, что поставляла мне своих крестниц.
— Ее случайно не Сутенер звали? — прищурилась я, сползая с кровати. На меня вопросительно посмотрели. — Хорошо, у нее в фамилии есть слово «сутенер»?
— Я не понимаю, о чем ты. Но этой феи больше нет, а у тебя ее крылья, — тихим голосом произнес Оберон, глядя на меня в упор. — Это означает только то, что у нас с тобой есть маленькая тайна. Поэтому не стоит задавать мне вопрос «Почему я?», если боишься, что кто-то узнает твой правдивый ответ.
— И как снять проклятие? — сардонически спросила я, взвешивая перспективы и понимая, что они отнюдь не радужны. С одной стороны, он мне чем-то даже нравился. И не только внешне. Люблю мужчин, которые знают себе цену. Но не люблю тех, кто ее постоянно называет.
— Как ты думаешь, первый, второй или третий вариант? — спросила я, глядя на красивую фигуру и бледный профиль.
— А почему ты спрашиваешь? — напряглось его величество, не понимая, о чем я. Мужская самооценка, уже искусанная мной, мстительно посмотрела в мою сторону.
— Так первый, второй или третий? — подняла брови я, глядя на него и чувствуя, что непреодолимое желание задушить его не покидает меня с момента первого откровения.
— Допустим, первый, — надменно ответил Оберон, рассматривая сверкающий камень и поглядывая на меня. В его руках собирался сверкающий браслет из сверкающих камней.
— Отлично! Значит, «засосальщик». Были варианты «вантуз» и «лобызун», — ядовито ответила я, спуская ноги на пол и пытаясь скрыть смесь растерянности и раздражения. — У меня появился персональный «целовальный» мужик. Слушай, а феи, случаем, не поцелуями размножаются? А то мало ли…
— Наверное, я тебя огорчу. Нет, — изрек насмешливый и высокомерный голос, а я пыталась понять, сколько ему лет на самом деле. Нужно же знать возраст, за который вырастает такое самомнение? — Я разрешаю тебе делать все, что хочешь, только при условии, что ты отсюда не сбежишь.
— То есть я пленница? Так бы и сказал, — произнесла я, чувствуя, что мое настроение обрело свои крылья и куда-то улетучилось.