Внезапно в нашей лягушачьей жизни появился яркий просвет, а станция «Вылезайка!» порадовала наши несчастные бородавочные тельца.
— Первый пошел, — произнес Оберон, хватая соседнюю со мной из жаб. «Любовь — это лягушка. Никогда не знаешь, какую вытащишь!» — задушевно начал внутренний голос, пока слышалось протяжное и возмущенное «ква».
— Поцелуй меня, любимый, — писклявым голосом сладенько произнесла лягушка, а я неожиданно для себя почувствовала укол ревности. Коварные жабы уже просекли, что тут кого-то расколдовывать собрались, и решили воспользоваться возможностью! — Это я, любимый…
— Аааааа!!! — неожиданно басом завопила лягушка, вылетая в открытое окно. — Да как вы смеете! Я Арденбальд Шестой!
Рука Оберона достала следующую, а я смотрела на эту картину вместе с другими, затаив дыхание. Хоть бы муха не пролетела. При виде мухи я не могу держать язык за зубами!
— Я так ждала тебя, мой принц! Это я, твоя рабыня! — нежно и приторно проворковала большая серая жаба. — Ты меня не узнаешь?
— До свидания! — произнес Оберон, а ее постигла та же самая участь. «Я, между прочим, принцесса! Вы не смеете так со мной обращаться!» — возмущалась неудачливая участница нашего целовательного марафона.
— Я — твоя фея! — сориентировалась следующая участница, выпячивая губки. — Твоя маленькая фея! Ква! Ой!
Рука дотянулась до моей соседки, а я с мысленной улыбкой наблюдала за королевским отбором.
— Не трогай меня! — послышалось гневное. Оберон застыл, подозрительно глядя на огромную зеленую жабу. — Мое второе имя?
— Чарльз? — предположила жаба и тут же полетела в окно. «Гордон?»- предшествовало еще одному «шмяк». «Так не честно! Какая первая буква?» — баском уточнила серая жаба, надувая свой пузырь. «Сигизмунд?» — снова послышался «шмяк». «Эврануарий!» — произнесла очередная жаба писклявым голоском, а я понимала, что недооценила короля фей.
— Эвра… что? — уточнил Оберон, а жаба выпятила губки. Наши квакательные ряды редели на глазах, а я уже чувствовала, что тут одно из двух. Либо он задушит жабу. Либо жаба его!
— Эврануарий! — пояснила писклявым жаба, требуя поцелуя. — Меня так зовут! Очень популярное имя! Эврануарий пе… Да что вы себе позволяете!
— Все, что считаю нужным, — отозвался Оберон, вышвыривая Эврануария в окно. За окном шло обсуждение среди выбывших. Ставки, конечно, они не делали, но кваканье обиды разносилось по всему саду. «По-любому ту, зеленую выберет!» — послышался под окнами недовольный голос. «Готова спорить на светлячка, что рыжую!» — вторил второй голос.
И вот мы сидели друг напротив друга.