Он тряхнул кудрями и направился в парилку.
Я категорически отказывалась заходить следом! Мне срочно нужна кнопочка «стирка Змия в деликатном режиме. С отжимом». Чтобы достать его потом вяленького и замотанного. И повесить где-нибудь… На веревочке! В лучшем случае сушиться!
— Парь! Ищи веник! И парь! — появилась метровая надпись передо мной.
— Не-а! — замотала я седой головой. Я пробежала глазами избу, не видя веника. Как вдруг увидала! Обычный, с прутьями!
Невидимая сила заталкивала меня в парилку. Я вцепилась в стол из пенька и сопротивлялась изо всех сил. Стол оторвался, снося горшки и какую-то кадушку с лягушками. Меня раскорячило в проходе так, что я напоминала кошку, которую несут купаться!
Костяная нога держалась изо всех сил, а длинные когти на руках оставляли борозду.
— Заходи, уже, не бойся! У меня на тебя разве что волосы дыбом встают! А кроме них ничего! — послышался смеющийся голос Змия. — Так что обещаю, что даже приставать не буду! Ты лучше мне про девку ту расскажи!
— Ой, что ж ты прилип, как банный глист! — проворчала я, не зная, что делать. Что-то толкнуло меня с силой в парилку.
— ПАРЬ! — тонко, но большими буквами намекали мне на ритуал. В зубах у меня был обычный веник.
Змий сидел на деревянной скамье в царственной позе. Вокруг его бедер было обмотано полотенце. Один конце волочился по полу.
— Не могу ее из головы выбросить! — заметил Змий, подставив кулак под голову. — И что я в ней нашел?
«Проверь его!» — появилась надпись, пока я жалась с веником в углу бани.
Вспомнилась мне бабушка одного моего хорошего знакомого с детской моральной травмой на всю жизнь! До двенадцати лет добрая бабушка сама его мыла.
— Иди сюда, дитятко малое! Вот тебе мыло щипучее да веник кусучий! — прокашлялась я, сжимая в руках обычный веник. — Мой хорошо, а то пойдешь на горшок, станешь пристраиваться, а он и отвалится! Микроб его сгрызет, от грязи отпадет! Да не плачь ты, бабушка пришьет! Оторвет от елки бабушка иголку, обратно пришьет, до свадьбы заживет!
В бане царила тишина.
— Это верхнему, — прокашлялась я, чувствуя, что мне становится ну очень душно. — Мойся, Змий-полоскун, по бабам потаскун!
Он прилег на скамью, пока я смотрела на внушительные «крылья» торса.
— Эх! — вздохнула я, зажмурившись и опустив на него обычный веник. Мне хотелось выть.
— Знала бы ты, как я хочу ее, — послышался голос Змия. — Мир сжечь готов, лишь бы ее заполучить! А может, и правда, сжечь? А? Ягиня? Сжечь, похитить, запереть в своих палатах…
— Взять силой захотел? — встали дыбом мои седые волосы.
— Осторожней, Яга со словами! С кем ты меня ровняешь? С Иваном Дураком, который ничего, кроме как косу девичью на руку намотать, не может! — вспыхнул Змий, резко поднявшись. — Чтобы силой девку брать, ума много не надо! Пусть девок обижают те, кто мужика обидеть не могут! Я весь мир обидеть могу. Так что мне с той девки? Что котенка обидеть. Я богатырей валил. А тут девка.