Я зашла в дом, с тревогой поглядывая в сторону окна. Вот, значит, почему болотные огни летают по всей деревне! Это ж надо! Кто ж знал, что я именно этот камень сдвину! А может, в лесу этих камней, как в почках! Через каждый метр стоят! И я просто врезалась в один из них, не помня себя от ужаса.
— Берите, не стесняйтесь, — махнула я рукой, глядя, как бесы тащат подарки в избу и вываливают прямо на пол.
— Делить будем! — обрадовался Анчутка, прыгая от радости.
Что же делать? Почему деревня защищается от болотника? Что он вообще от них хочет? Я чувствовала, что это не подарки, а зарплата от начальства. И твердо решила, что пусть бесы делят!
И тут в окно раздался стук. Я вздрогнула и чуть ли не подпрыгнула от страха.
— Ведьма-матушка, — послышался женский голос. — Спаси-убереги!
— Что там? — тревожно спросила я, открывая окно и видя перепуганную бабку, которая маялась возле яблони. Позади меня слышался голос Антипки.
— Это тебе! Это тебе! И это тебе! — смеялся Антипка. Как-то странно они делят!
— Беда! В избе шорохи какие-то, и гоша по ночам орет! — полушепотом произнесла бабка, опасливо озираясь. Судя по виду, ей было до ужаса страшно сюда идти.
— Поподробнее, — уточнила я, представляя себе пугливого Гошу, который орет по ночам.
— Легла я спать, слышу и гоша орет! Да так, что аж мурашки по коже! — жаловалась бабка. — Страшно, аж жуть! И орет, и орет, и орет… Сил моих больше нету! Вот, решила к вам, ведьма-матушка, сходить! Да так, чтобы не прознал никто! А то на деревне одни сплетницы. Коли что услышат, так сразу всем в уши разнесут! А мне потом позору не оберешься!
Погодите, это не та бабка, которая недавно мимо дома ходила? Да так громко, что я уже в курсе, что я — главная втыкуха всея деревни.
— Ну, успокойте его, — пожала я плечами, мысленно жалея бедного Гошу.
— Да как его успокоишь, ведьма-матушка! Как прилягу, так сразу орать начинает! И ревет, и орет! — сокрушалась бабка. — Поди уже все соседи слышали! А сами знаете, ведьма-матушка, что и гошу позорно в доме иметь!
Так, либо я что-то не понимаю, либо бедный Гоша, которого позорно имеют в доме, орет не просто так. Мне стало страшно за бедного Гошу!
Мне отчетливо виделся бедный голый мужик, которого держат на цепи для личного пользования. И теперь возмущаются, чего это орет.
— И ведь раньше не орал! Нет, по началу орал! А потом подуспокоился. И снова начал! — полушепотом продолжала бабка, притаившись под яблоней. Для конспирации.
«Нет, не смирился!» — страдальческими глазами смотрел на меня бедный Гоша, гремя цепью.
— Ну вы с ним поласковей, — смотрела я на бабку глазами очень подозрительной ведьмы. — Может, что ему надо?