Уходи! Мне плевать на тебя! Мне плевать на твою боль! У меня есть своя! Сердце прошептало, что никто и никогда больше не назовет «любимой», и я почувствовала, как предательская слеза начинает катиться по щеке с мокрых ресниц. Это все проклятый магистр виноват! Зачем он давил на больное!
— Она плачет? — в незнакомом голосе послышалось удивление и такая затаенная нежность, что мне захотелось пнуть его со всей дури!
— О, нет! Просто конденсат! Разрешите воспользоваться медальоном, — голос Магистра резко изменился. И в этот момент до меня дошло. Мне крышка! Кукла не должна плакать! Не знаю, что задумали маги, но что-то пошло не по плану!
— Нет! Достаточно! Больше не прикасайтесь к ней, — послышался тихий и страшный в своей боли голос. Меня взяли за талию дрожащие руки. Бережно, словно ребенка, меня подняли и снова поставили на пол. Я застыла, понимая, что боюсь открыть глаза. Большая рука прикоснулась к моей щеке, прохладными пальцами стирая предательскую слезу. Я обмерла от этого прикосновения, боясь шелохнуться. — Я забираю то, что есть.
— Постойте! — закричал Магистр, а я все еще боялась открыть глаза. — Вы сошли с ума, ваше величество! Ритуал не закончен! Надежда есть!
— Вы сами говорили, что магия непредсказуема. Мне страшно рисковать даже тем, что есть, — глухо произнес голос, а мне на плечи опустился тяжелый плащ. — Ваши Ледяные Чертоги восстановят.
Я стояла в темноте и в странной, звенящей тишине, слегка покачиваясь. Чужие, незнакомые руки бережно поддерживали меня, не давая упасть.
— Она еще не готова! — опомнился Магистр. Я понимала, что-то пошло не так! Им нужен был какой-то медальон. И для этого они устроили весь этот цирк! — Она не откроет глаза, пока вы не дадите нам медальон! Ритуал был прерван! Это — никакие не слезы! Это просто конденсат! Глаз человека выделяет влагу!
— Я сказал «нет». Что в слове «нет» вам не понятно? — в голосе послышалась затаенная угроза. Не знаю, что видели маги, но я отчетливо почувствовала, как предательски дрожит рука, обнимающая меня.
Если я сейчас не открою глаза и не дам понять, что какой-то результат от мнимого ритуала есть, мне крышка. Маги меня убьют!
— Я тебя люблю, — произнесла я, как можно равнодушней и открыла глаза. Я была уверена, что увижу его лицо, но мой взгляд уперся в широкую грудь. Белоснежный камзол сверкал драгоценностями. Говорила мама в детстве: «Все доедай, а то не вырастешь!» Так вот, из нас двоих маму слушал только он.
Я чувствовала, как он рукой почти обхватывает мою талию, а мой взгляд медленно поднимался к его лицу. Это все еще дракон! И это тоже дракон! И… Я ожидала увидеть все, что угодно, но не молодое лицо в обрамлении волос цвета старинного, почерневшего серебра. Холодная красота бледной кожи, темные брови поражали своей отстраненной, нечеловеческой красотой. Серо-голубые бездонные глаза с кошачьим зрачком смотрели на меня с такой жадностью, что внутри меня что-то сжалось.