— Почка на месте? — снова нахохлилась я, чувствуя себя неуютно после услышанного и поглядывая на этот бестселлер. — Значит, недорого!
— А у тебя, вижу, чувство юмора, как и у него. Добрые вы, — подняв брови согласился маг, разглядывая меня с явным интересом. — Что мы имеем!
— Меня. Хотя, дракону до судьбы далеко! Она уже отымела, как умела, — скрипнула зубами я, понимая, что какой-то сраный дракон, ради которого бабы на смерть идут, дал фору Артему. Дракон! Мужик, которому стоит только выглянуть из замка, расстегнуть штаны и показать, как он скучает, как тут же на штурм двинется все, что носит юбку. Как же я ненавижу его за эту верность!
— План побега внезапно провалился. Буду думать, как действовать дальше. Главное — не влюбись в него!
— Что? — обалдела я, с тайным наслаждением ерзая в кресле. — Он больной! Он думает, что я его покойная жена! Я! Его! Покойная! Жена!
Морион опустил голову, перебирая мои рубины, а потом усмехнулся чему-то своему.
— Больной, говоришь? — задумчиво произнес он, глядя на меня черными глазами, в которых было столько снисхождения. — Знал я одного мага, который бросил свою жену, тоже мага. Девушка превратилась в пассивную куклу после неудачного эксперимента. Муж просто переступил через нее и пошел. Поверь, по сравнению с ней, ты еще очень шустрая кукла. Зато, как в любви клялся! Как клялся…
— И зачем ты мне все это рассказываешь? — нехорошим голосом спросила я, глядя на то, как шуршит стопка книг и свитков, а кожу обдает холодком. Юбка одеялом накрывала ноги, но плечи все равно мерзли.
— Не того боишься, куколка. Нет, честно, если раньше я думал, что ты человек, который прикидывается куклой! То сейчас я подозреваю, что ты кукла, которая иногда прикидывается человеком! Запомни раз и навсегда! Это очень важно! Страшно, когда относятся к людям, как к вещам, — произнес Морион, глядя мне в глаза. — А не когда к вещам относятся, как к людям. Драконы — однолюбы. Бывают исключения, но они настолько редкие, что им посвятили целую главу!
Ладонь мага постучала по книге. Я обнимала колени, вспоминая, как с Артемом ходили смотреть двух лебедей на озере, облюбовал исписанную признаниями скамеечку. Мы крошили им батон, пока лебеди опасливо подплывали. Мальчик черный, а девочка белая. Однажды я шла мимо озера зимой, видя, как в полынье сидит одинокий черный лебедь. «Так и не улетел! Как померла его лебедка! — вздохнула незнакомая бабушка, вешая на руку палочку и протягивая ему хлеб: — Гули-гули! Иди сюда, сердешный!» Порывы ветра гнали меня дальше, а черный с красиво изогнутой шеей лебедь на ледяном озере так и остался в памяти черным знаком вопроса на белом листе бумаги: «Есть ли вечная любовь?»