Наши дары графу Гильому и королю Людовику вызвали сенсацию среди крестоносцев. Команды, которые король и граф отдавали в рупоры своим людям во время тренировок на поле перед стенами Эстергома, разносились по всему лагерю, и звучали намного громче самых горластых глашатаев. Конечно, ни кайзер Конрад, ни король Гёза не могли принять того, что у их царственного брата Людовика — да ладно бы у царственного брата, так ещё у графа какой-то захолустной Оверни — имеются такие замечательные штуки, а у них этого нет!
Ещё большее потрясение вызвали подзорные трубы, подаренные королю Франции и графу Оверни. В основном в них, конечно, глядели их хозяева, но Людовик давал посмотреть и королеве. Своим приближённым король, как и граф, тоже позволил поглядеть одним глазком (в буквальном смысле слова), так что довольно много народа, включая и служанок нашей королевы, разнесли по лагерю крестоносцев слухи о чудесных трубах, в которые можно всё разглядывать на расстояниях, недоступных даже самому острому человеческому зрению. Естественно, это не могло пройти мимо Конрада и Гёзы, которые подступили к своему царственному собрату с настоятельными расспросами: откуда он взял эти новинки?
Людовик не стал изображать партизана, и сдал с потрохами неких шевалье де Лонэ и шевалье дю Шатле, которые угодили своему монарху таким подношением. В результате вскоре у наших палаток, доставшихся нам в виде трофеев после битвы на дороге в Швабском лесу — себе мы оставили две четырёхместных, устроившись там по трое, плюс звери и вещи — появились император Священной Римской Империи и король Венгрии. Конрад III был дядькой за пятьдесят, высоким, атлетичным, каштановые с сильной проседью волосы по плечи, пышные усы, коротко стриженая борода, правильные черты лица, прямой нос, высокий лоб, серые глаза… В его внешности мне увиделось что-то львиное. Одет в долгополый красный кафтан с пурпурной вышивкой (правитель империи, однако!), тёмные штаны и сапоги бежевого цвета из буйволиной кожи, на поясе меч в серебряных ножнах и с довольно крупным сапфиром на рукояти. Судя по тому, что известно о кайзере, человек он благородный и довольно справедливый, насколько это возможно для средневекового монарха.
Гёза II в противоположность кайзеру — совсем молодой парень, лет семнадцати, очень худощавый, что называется тонкокостный, узкое лицо с тонкими чертами, большие карие глаза, тёмно-русая вихрастая шевелюра, бороду и усы по молодости ещё не носит. Одежда желтоватых и светлых тонов. Из оружия что-то вроде палаша, украшенного золотом и жемчугом. По мнению Отто, бывавшего в Венгрии неоднократно, несмотря на молодой возраст, монарх считается довольно дельным правителем, хотя и слишком прислушивающимся к мнению своей матери. Между прочим, у него русская жена — королева Фружина, в девичестве Ефросинья Мстиславна, внучка Владимира Мономаха. Совсем недавно у них родился первый сын, Иштван, которого они привезли в лагерь. А наш король должен завтра стать крёстным отцом новорожденного принца. Большая политика, однако! Придётся соблюдать политес и тщательно следить за всем, чтобы невзначай не «согрубить», как сейчас говорят земляки королевы Фружины. Оскорбление Величества по нынешним временам — дело крайне серьёзное. И неважно, что величество иностранное. Ни Гийом, ни Людовик не станут ссориться с кайзером или венгерским королём из-за простого рыцаря.