Гёза окажется в сложном положении. Носить корону, пожалованную как знак зависимости от Византии, ему не особо хотелось. Но и ссориться с императором, отвергнув его дар, он не желал. Однако хитроумный король найдёт выход, соединив две короны. Старый «шлем» он вставит в византийский «обруч», и получится новая корона, которая, строго говоря, уже не будет иметь отношения к подарку Мануила, так что Гёза и императора не обидел, и себя не уронил. Видел эту корону в Королевском Замке в Будапеште, в музейной экспозиции, и помню рассказ экскурсовода. Впрочем, это будет ещё нескоро, а пока пришло время подарков.
Поклонившись вместе с Роландом царственным особам, я сказал, что мы с моим другом шевалье дю Шатле хотим поднести доставшиеся нам диковины из Персии прекраснейшим королевам христианского мира, в знак преклонения. Куртуазия — наше всё! Затем мы взяли у оруженосцев калейдоскопы, завёрнутые в шёлковые, работы Лотты платки, и мой друг поднёс подарок Алиеноре, а я Фружине. С трудом удержался, чтобы не заговорить с ней по-русски.
Увы, ничего не выйдет. И палевно, и не поймёт меня внучка Мономаха. Для неё родной мне русский язык, как для меня привычные ей «есмя» и «понеже». Так что приходится пользоваться услугами Вима, который переводит мои слова на латынь. Фружина этим языком, в отличие от меня, владеет неплохо. Вим хоть и начал моё обучение языкам, но процесс ещё далёк от завершения.
После моего пояснения, как нужно пользоваться этими штуками, Алиенора чуть раньше, а следом за ней Фружина приложили калейдоскопы к глазу.
— Какая прелесть! — воскликнула Алиенора, не отнимая глаза от окуляра.
— О, это божественно! — подхватила Фружина. — Кто это сделал?
Пришлось снова рассказывать, будто мы нашли эти калейдоскопы (название «подобрал» Вим, с моей подачи перебирая подходящие греческие слова, пока не прозвучали искомые «калос», «эйдос», «скопео»)[23] в обозе персидского купца, ставшего жертвой разбойников, а откуда он их взял — увы, неизвестно. Жёны монархов никак не могли отовраться от этих игрушек. Алиенора, которая была старше и опытнее, да и вообще более сдержанной, реагировала спокойнее. Зато Фружина восторгалась, как ребёнок. Конечно ни одна женщина, будь она даже «первой леди», не может удержаться от того, чтобы не похвастать перед другими женщинами эксклюзивной диковиной. Обе королевы то сами вертели «персидские вещицы» перед глазом, то давали это делать своим фрейлинам, пищавшим от восторга. Оба короля и кайзер тоже заинтересовались и, попросив у королев калейдоскопы, вертели их некоторое время, пока не пришли к выводу, что вещи, конечно, очень занятные, но военного значения не имеют, не то что рупоры и подзорные трубы.