Едва мы успели всё приготовить, как замаскировавшийся среди ветвей граба Пьер условленным весьма аутентичным вороньим карканьем предупредил о приближении гостей. Мы тут же заняли заранее оговорённые места. Ожидание не затянулось. Через пару минут на тропе появились три всадника в серых плащах с отброшенными на спину капюшонами, направлявшиеся в мою сторону.
Дальше всё пошло по плану. Сорвавшимся с тетивы Пьера срезнем перебило верёвку, и бревно, ускоряясь с каждым мгновением, с неотвратимостью молота понеслось сзади к всадникам. Удар — и все трое вылетают из сёдел, перелетев через головы своих лошадей и кувыркаясь по земле! Двое, похоже, без сознания, а третий, не то оказавшись покрепче, не то ушибленный слабее других, пытается подняться на четвереньки, но прилетевшая ему в голову «нелетальная» стрела Пьера со свинчаткой отправляет его в нирвану.
В следующие мгновения мы с близнецами добегаем до поверженных противников и для верности добавляем им дубинками по тыковкам, после чего начинаем быстро вязать заранее приготовленными верёвками, а Пьер, соскользнув с дерева по сброшенной верёвке, стал ловить лошадей. Даже как-то неинтересно вышло, и близко не сравнить с предыдущей эпичной битвой с медведем и его бешеной хозяйкой.
Сорванные плащи с капюшонами позволили рассмотреть лица пленников. Один какой-то невзрачный, рябой, с пегими волосами. Другой повнушительнее, одноглазый, со шрамом через всё лицо и каштановыми волосами. А вот третий, мужик за пятьдесят, с проседью в тёмных волосах, похоже, и есть барон. И конь у него получше, и одежда дороже, и оружие, да и другие двое держались за ним сзади, как положено с господином. Кстати, это именно он пытался подняться на четвереньки, видимо его люди приняли на себя основной удар бревна, ослабив его воздействие на господина. Всех троих близнецы перетаскали к колодцу. Затем мы позвали Тео с детьми.
— Ой! Дядя Берти! — удивлённо воскликнула Малу, подойдя к нам.
— Что ещё за дядя Берти? — заинтересовался я.
— Святой Михаил! — Зигфрид был удивлён не меньше. — Это же дядя нашего папы!
— А как его зовут? — спросил я.
— Барон Бертольд фон Хельфенштейн-Ротенберг, — пояснил мальчик. — Ротенберг — это его замок. Он вассал отца, младший брат нашего деда. Папа и мама говорили, что он наш двоюродный дед, но мы его зовём дядя Берти. А это его люди — Рябой и Одноглазый, их все так зовут, не знаю, как их по имени.
— Он плохой! — уверенно заявила Малу.
Я присел перед девочкой, глядя в её чёрные глаза:
— Почему?
— Он так смотрел на папу, на маму, на Зиги, когда взрослые его не видели… Я боялась.