Но, с другой стороны, они понимали, что уехать им необходимо как можно скорее. Ездить в госпиталь было не на чем. Ходить далеко, а есть всем четверым приходилось не менее 3 раз в день.
При вокзале существовала коммерческая столовая, ужин в ней на 4 человек обошелся в 250 рублей, хотя после него все чувствовали себя голодными. А тут еще Джека прокормить нужно. Они понимали, что если просидят тут две недели, то останутся и без денег, и без большей части вещей. Они уже видели, как местные спекулянты перекупали у некоторых задержавшихся офицеров многие вещи за бесценок, а этот усач обещал их вывезти сегодня.
Поделившись своими сомнениями, они стали терпеливо ждать возвращения железнодорожника. Наконец, тот появился:
– Задержался маленько… Там комендант сидел, ну а при нем такие разговоры вести нельзя. Вот ваши билеты, да вот отдельный билет на собаку. Он 30 рублей стоит. Это уж вам оплатить нужно отдельно.
Борис, ни слова не говоря, вытащил из кармана смятую тридцатку и протянул ее усачу.
– Добро. Теперь идите к багажному отделению и всё, что сумеете, сдайте в багаж, а я через полчаса за вами приду.
У окошка багажного кассира народу не было. Когда Борис и Захаров протянули свои закомпостированные билеты, он мельком взглянул на них и сказал:
– Несите вещи.
Дважды наших путников просить об этом не пришлось. Оставив охранять остающиеся вещи одного из своих солдат и Джека, Борис и Захаров вместе с другим солдатом нагрузились до предела и через несколько минут уже вошли в багажное отделение. Вещей было много. Упакованы они были хорошо. Все обшиты старыми плащ-палатками или одеялами, с этой стороны принимающий багаж никаких замечаний не сделал.
На один билет полагалось провезти не более 50 кг багажа. У Захарова почти так и получилось. Его багаж приняли без проволочек.
Но у Алешкина дело обстояло хуже. Его багаж весил более 100 килограмм. После долгих уговоров и сотни рублей, сунутых кассиру Захаровым, тот согласился принять весь багаж Алешкина, но с условием, что он будет отправлен в разные пункты назначения. Борис подумал, подумал и дал две станции – Котляревская и Нальчик.
Сдав багаж, наши друзья стали ждать своего усача, как они прозвали железнодорожника, и толковать между собой, какова будет судьба их багажа. В тот первый послевоенный год многие говорили, что сдать вещи в багаж – это все равно что выбросить их на ветер. Мол, до места дойдет едва ли десятая часть. Так, между прочим, думали и Борис с Захаровым. Но за время поездки по железным дорогам Германии и Польши все эти вещи им так надоели (переноска отнимала столько сил!), что они были очень рады, что наконец-то от них избавились. А им еще ведь помогали их ординарцы, а если б они были вдвоём?! Да, кроме того, у них еще оставалось столько же, сколько сдали, и все это предстояло не раз перегружать.