Таким образом, в процессе эволюции человека защитная функция нравственных чувств приобрела огромное значение – большее, чем у любых других приматов. Выраженное конформистское поведение гарантировало безопасную жизнь. Было у него и еще одно следствие. Стремление угождать приносило выгоду всей группе, поскольку снижало конкуренцию и способствовало уважению к чужим интересам. Именно этим, похоже, объясняется такая озабоченность людей чужим благополучием. Наш интерес к неродственным особям и склонность жертвовать своими интересами в пользу общего блага часто объясняют групповым отбором>4. Однако теория группового отбора не позволяет понять, как групповая выгода может возобладать над личной>5. Напротив, теория, согласно которой нравственные чувства эволюционировали для защиты от обладающих властью членов общества, показывает, что групповой отбор совсем необязателен для объяснения нашего великодушия. Уважение к коалиционным силам в составе наших сообществ приводит к снижению интенсивности конкуренции и идет на пользу всей группе.
Что касается проактивной агрессии, то, согласно реконструкции событий, которую я в общих чертах обрисовал в предыдущих главах, предрасположенность к умышленному насилию появилась у предков Homo уже как минимум 300 тысяч лет назад. Возможно, это произошло даже раньше, но доказательств, которые по надежности сравнились бы с синдромом одомашнивания, у нас нет. Тем не менее на основании реконструкции поведения наших предков мы можем предположить, что повышенная склонность к коалиционной проактивной агрессии существовала как минимум на протяжении всего плейстоцена, то есть в течение 2,5 миллиона лет, – а может, и дольше.
Это утверждение основано на данных об охоте. Homo erectus, самый ранний из ведущих наземный образ жизни предков Homo sapiens, появился около двух миллионов лет назад. Засечки, которые Homo erectus оставили на костях, указывают на то, что они убивали животных размером с крупную антилопу. Предполагается, что миллион лет назад люди уже умели охотиться из засады (они многократно использовали стоянку в Олорджесейли в Кении, где животные проходили по узким тропам и их можно было убить из укрытия), а охота из засады требует кооперации. Еще более убедительные доказательства охоты на крупных оленей и быков были получены на стоянке Гешер-Бенот-Яаков, где люди оседло жили около 800 тысяч лет назад. Однако неоспоримые доказательства организованной охоты доступны только для Homo sapiens и неандертальцев: они использовали метательные орудия, ставили силки на мелких животных и охотились с возвышенностей. Таким образом, согласно консервативным оценкам, проактивная охота возникла только в среднем плейстоцене; однако с довольно высокой вероятностью охота из засады была знакома представителям