Таким образом, и “ангельская”, и “дьявольская” стороны нашей природы эволюционировали благодаря умению “стремиться к общей цели”. Это умение, в свою очередь, стало следствием развития речи – способности, которая также внесла большой вклад в эволюцию просоциального поведения. Появление общих целей – примерно в том виде, в котором они есть у шимпанзе, – запустило этот процесс по меньшей мере 7 миллионов лет назад. Таинственное зарождение речи где-то между 500 и 300 тысячами лет назад открыло для нас новый мир. Речь сформировала нашу химерную психологию, в которой высокая склонность к убийствам соседствует с пониженной эмоциональной реактивностью. Наши уникальные коммуникативные способности заложили основы удивительно противоречивой психологии агрессии.
Второй вопрос, который я хочу обсудить: как разгадка парадокса добродетели – то есть знание о том, что и хорошие, и плохие стороны нашей природы обусловлены биологией, – помогает нам понять человеческую природу?
Мысль, что человеческая природа химерна по своей сути, не так просто принять. Нам трудно примирить между собой две концепции, на первый взгляд противоречащие друг другу. Гораздо проще думать, как ошибочно думали гоббсовцы и руссоисты, что только одна из сторон нашей двойственной природы обусловлена биологически. С эмоциональной точки зрения многим проще считать, что только наша “хорошая” сторона, а именно низкая склонность к реактивной агрессии, возникла в результате эволюции. Тем не менее наша “плохая” сторона – то есть высокая склонность к проактивной агрессии, которая так часто становится причиной зла, – тоже уходит корнями в эволюционное прошлое. Чтобы выяснить, какое значение все это имеет для понимания нашего будущего, будет полезно вспомнить два факта об эволюции человека.
Во-первых, как я уже подчеркивал, эволюционная история – это летопись прошлого. Она не имеет предсказательной силы и не умеет заглядывать в будущее. Также не стоит считать эволюционную историю политической платформой, фундаментом для этических принципов или рекомендацией вернуться к некоему воображаемому дивному прошлому. Эволюционная история не меняет того, что нам и так известно о способности человека к адаптациям. Это просто история.
Говоря “просто история”, я не хочу умалять ее значения как захватывающей космологической саги. Сложно представить себе что-то более увлекательное, чем эволюционная история. Ведь это невероятно – знать, что в конечном счете мы произошли от простых химических соединений, которые объединились в сложные молекулярные структуры где-то четыре миллиарда лет назад и дали начало сперва клеткам, потом животным, млекопитающим, приматам, человекообразным обезьянам и, наконец,